Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

Владимир в изображении Бруно Квертфуртского — доблестный и мудрый защитник христианства на восточных рубежах Европы. Бруно видел князя в Киеве, в 1008 году, когда направлялся во главе христианской миссии к печенегам, «жесточайшим из всех язычников».

«Государь Руси, — пишет Бруно, — великий державой и богатствами, в течение месяца удерживал меня против моей воли… и постоянно убеждал меня не ходить к столь безумному народу, где, по его словам, я не обрел бы новых душ, но одну только смерть, да и то постыднейшую. Когда же он не в силах был удерживать меня долее, то с дружиной два дня провожал меня до крайних пределов своей державы, которые из-за вражды с кочевниками со всех сторон обнес крепчайшей и длиннейшей оградой. Спрыгнув с коня на землю, он последовал за мною, шедшим впереди с товарищами, и вместе со своими боярами вышел за ворота. Он стоял на одном холме, мы — на другом… По окончании респонсория (молитвенного песнопения. — Прим. авт.) государь прислал к нам одного из бояр с такими словами: «Я проводил тебя до места, где кончается моя земля и начинается вражеская. Именем Господа прошу тебя, не губи к моему позору своей молодой жизни, ибо знаю, что завтра до третьего часа суждено тебе без пользы, без вины вкусить горечь смерти». Я отвечал: «Пусть Господь откроет тебе врата рая так же, как ты открыл нам путь к язычникам!»

Впрочем, несмотря на мрачные предчувствия, миссия Бруно к печенегам окончилась благополучно.

Другими красками рисует образ Владимира Титмар Мерзебургский в своей «Хронике», написанной в 1012–1018 годы:

«Продолжу рассказ и коснусь несправедливости, содеянной королем Руси Владимиром. Он взял жену из Греции по имени Елена, ранее просватанную за Оттона III, но коварным образом у него восхищенную. По ее настоянию он принял святую христианскую веру, которую добрыми делами не украсил, ибо был великим и жестоким распутником… Имя названного короля несправедливо толкуют как «власть мира»…

Упомянутый король носил венерин набедренник, усугублявший его врожденную склонность к блуду… Он долго правил упомянутым королевством, умер глубоким стариком и похоронен в большом городе Cuiewa (Киеве) в церкви мученика Христова папы Климента…»

Ничего удивительного в этом противоречивом образе Владимира, созданном его современниками, нет: ведь и наши с вами современники отнюдь не единодушны в оценке деятельности, скажем, М. С. Горбачева или Б. Н. Ельцина. Кстати, склонность Владимира к «сластолюбию» подтверждает и Нестор-летописец в «Повести временных лет», отметивший, что Владимир «бе женолюбец, аки преже Соломан» (то есть израильский царь Соломон).

Мы уже отмечали удивительные обстоятельства рождения Владимира, простодушно изложенные русской летописью: он родился одновременно со своим отцом Святославом, в 942 году. Скончался Владимир, по сообщениям русских источников, в 1015 году, в возрасте 73 лет.

Подобно всем своим предшественникам, князь Владимир — фигура стяжная. Академик Б. А. Рыбаков отмечал, что в его образе слились черты Владимира Святославича (Владимира I) и Владимира Мономаха (великий князь киевский, правивший в 1113–1125 годы) [подробнее об этом см.: Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества. М., 1982, с. 166]. Так родился былинный герой Владимир Красно Солнышко, Владимир Стольнокиевский…

Но вот что странно. Былины, то есть — устный народный фольклор — изображают князя Владимира отнюдь не в героических тонах. Былинный Владимир довольно бесцветен. Он правит в стольном граде Киеве, но в чем состоит его государственная роль — неясно, ведь былинный Владимир постоянно проводит время, в пирах и увеселениях либо отдыхает. Когда на Киев напали разбойники Чурилы Пленковича — князя дунайского городка Киевца, то Владимир даже не заметил этого, хотя разбойники грабили киевлян, разоряли их огороды, вырывая чеснок и срубая капусту, грабили пасеки, похищали скот и птицу, вылавливали рыбу (по былине — это все главные богатства стольного Киева). Князь же спокойно продолжает пировать в своем дворце, не обращая никакого внимания на творящееся зло.

При любой опасности былинный Владимир обнаруживает растерянность и трусость. Так, когда Калин-царь подступает к Киеву с ордой, то:

Последние слова особенно характерны: князь признается, что не может не только защитить отечество и Киев, но и самого себя.

При наезде на Киев богатыря Соловникова Владимир кричит от страха и на вопрос Ильи Муромца о причине такого крика отвечает:

В былинах трудно отыскать хотя бы один случай, когда бы Владимир проявил храбрость. Зато трусость его доведена до комичности: например, когда плененный Соловей-разбойник свистит всего в «пол-свиста», Владимир испуганно ползает на карачках по гриднице.

Бессильный и трусливый, былинный Владимир унижается перед богатырями, умоляя защитить его, Киев и всю страну. При нападении Калина-царя:

Еще одна черта былинного Владимира — он «ласковый», но — только с царедворцами. Он раздает своим боярам — дворцовой камарилье — золотую казну, города с пригородами. В то же время он не жалует богатырей — спасителей Отечества, унижает их и пренебрегает ими (но в минуту опасности сам готов унижаться перед ними). Илью Муромца по злобному навету он продержал несколько лет в тюрьме, желая уморить его голодной смертью. И на старости лет жалуется на неблагодарного князя богатырь Илья Муромец: