Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

Понятно, что тяга русской аристократии к дорогим восточным изделиям, и особенно — к оружию, сложилась не вдруг, а скорее всего под влиянием длительных контактов с мусульманизированной степью и идущего через нее на Русь еще со времен Хазарского каганата импорта с Востока. Это — и шелка, и пряности, и, конечно же, знаменитые дамасская сталь и индийский булат. Разумеется, приток этих вещей на Русь увеличился во времена ордынского владычества, и традиция носить дорогую одежду и оружие восточного производства укоренилась в основном тогда. Но некоторые элементы восточной, в том числе и мусульманской, культуры могли попасть на Русь и много раньше.

На наш взгляд, проводником мусульманской культуры на домонгольскую Русь могло быть купечество, еще с самого раннего средневековья перемещавшееся по Каспийско-Волго-Балтскому торговому пути. Этот путь был известен всем народам Скандинавии, Прибалтики, Поволжья, Прикаспия, Предкавказья и, по-видимому, западной части Средней Азии. Это неоспоримо, поскольку именно этим путем ислам как религиозная идея проник в Хазарию и волжскую Болгарию. Последняя, как мы помним, еще в начале X века приняла ислам в качестве государственной религии именно из Хорезма. С хорезмийской религиозной миссией, кстати, и попал на Волгу Ибн Фадлан.

А теперь вспомним, что на Верхней Волге в те же времена, что и в Приильменье, и на Днепре тоже складывается «своя» Русь — Ростово-Суздальская. И основания для ее сложения как раннегосударственного объединения были те же: она находилась на проторенном торговом пути, в данном случае — «из варяг в хазары». И путь этот не менее важен, чем «из варяг в греки», а по интенсивности движения и товарообороту, по крайней мере, до конца Х века, то есть до времени падения Хазарского каганата — даже важнее первого. Об этом можно судить по богатейшим археологическим кладам, как среднеазиатских серебряных монет, так и по находкам европейских изделий, обнаруженным в процессе археологических исследований на памятниках, существующих вдоль всего этого пути.

На наш взгляд, необходимо учитывать, что «накатанный» торговый путь, как в древности, так и в Новое время — это не только канал перемещения вещей, но и своеобразный «проводник идей». А в древности — это вообще единственный «проводник идей», если, конечно, не говорить о периодах массовых миграций или завоеваний, когда носители одной культуры «наезжали» на носителей другой, навязывая им свои культурные традиции, в том числе и религиозные. И какие же у нас основания считать, что мусульманское купечество из среднеазиатских или прикаспийских областей приносило исламские идеи, или хотя бы некоторые атрибуты исламской культуры, не далее Средней Волги, то есть не далее Болгарии? Да никаких! Все это преспокойно перемещалось и по Верхней Волге, и ничто не мешало им попадать в Ростово-Суздальскую Русь.

И вот что еще важно. Торговый путь «из варяг в хазары» активно функционировал еще до крещения не только всей Руси вообще, но даже Киевской Руси, если считать, что последняя была крещена Владимиром в конце X века. Мусульманское влияние могло активно распространяться в мерянской этнической среде, которое составляло основу ( пра -основу) населения Ростово-Суздальской Руси, не встречая, вероятно, до середины XI века организованного отпора со стороны христианской церкви. Просто потому, что не было там в это время никакой церкви!

VIII–IX века — это все-таки времена языческой Руси. И в принципе любое инородное религиозное влияние, если оно не принимало организованного, целенаправленного давления на местное население, в конце концов «рассасывалось» в язычестве, может быть, оставив после себя какие-то привившиеся на местной почве культурные элементы. Этот вопрос требует специального изучения. Мы же лишь высказали предположение, что такие следы мусульманской культуры могли сохраниться на русской почве и не обязательно были вытеснены до конца после принятия Русью христианства.

Но вот что представляется очевидным — так это более позднее мусульманское влияние на Русь, пришедшее из Орды в XIV веке. Еще раз напомним: Орда в XIII веке, когда она только завоевывала Русь и сама оседло «обустраивалась» на Волге, была вполне веротерпима, многоконфессиональна и в значительной степени состояла из христиан несторианского толка. Батый не облагал данью монастыри на Руси. Более того, в Сарае строилась христианская церковь! Однако все круто изменилось в XIV веке, когда в Орде при хане Узбеке (1313–1341) начала явственно доминировать единая, принятая и большинством народа, и властью религия — ислам [ Энциклопедия отечественной истории, т. 2, с. 291]. И не то чтобы Орда навязывала его Руси. Но отныне всякие поблажки христианству кончились, и Русь вынуждена была считаться с тем, что является подвластной территорией государства, исповедовавшего ислам.

Это обстоятельство отразилось на разных сторонах русской культуры. Но полной картины исламского влияния на Русь мы все-таки не получим. Тема эта, прямо скажем, не популярна среди русских историков, да и вообще в России. Не любим мы эпоху татаро-монгольского ига, и ничего удивительного в этом нет. Время это для страны во многом было тяжелым, а главное, до сих пор воспринимается, как эпоха глубокого национального унижения. Мы не намерены здесь обстоятельно разбирать отношения «Орда — Русь»: на эту тему существуют горы литературы. Нас-то интересует только один вопрос: каким образом в православной христианской стране сумели укорениться довольно многочисленные признаки мусульманской культуры?

Кстати, обратимся к более позднему времени — правлению Василия III (1505–1533), когда ни о каком прямом ордынском влиянии на Русь уже и речи не было. В это время в Москву приезжал посол Габсбургской империи Сигизмунд Герберштейн в качестве посредника в русско-польско-литовских мирных переговорах. Герберштейн неоднократно общался с самим Василием и его двором и вообще достаточно долго жил в Москве, куда приехал через несколько лет снова, и тоже с посреднической миссией. Человек умный и наблюдательный, он оставил после себя несколько серьезных трудов, в том числе объемистые «Записки о Московии», выдержавшие массу изданий на разных языках, в том числе и на русском [Герберштейн С., 1988]. Его издания были снабжены иллюстрациями, в числе которых была и та, которая нас особенно заинтересовала. На ней изображен прием посла Герберштейна Государем Московским Василием III. И государь наш изображен на этом рисунке в чалме с пером, роскошном персидском халате и с кривым то ли персидским, то ли турецким мечом на боку! (рис. 4.5).

Спрашивается, почему? Конечно, это не рисунок с натуры, а гравюра западного мастера, иллюстрировавшего немецкое издание «Записок» 1576 года. Но откуда сама эта идея, что государь Московии должен быть одет по-восточному? Это что, вытекает из текста «Записок»? Да нет, Герберштейн в своих «Записках» довольно много внимания уделяет вопросам религии на Руси, и нигде не ставит под сомнение то, что Русь — страна христианская, хоть и не католическая. Так что побуждает немецкого художника изображать русского государя «восточным» человеком?