Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

На определенные размышления наводит и архитектура православных русских церквей, особенно ранних, созданных до XVI века, со шлемовидными и луковичными куполами. И та, и другая форма куполов, как известно, в полной мере присуща и мусульманским мечетям. Причем, как и в православных храмах, в архитектуре мечетей наблюдается историческая тенденция постепенного перехода от шлемовидных куполов к луковичным. В этом нетрудно убедиться, сравнив изображения наших церквей с синхронными им мечетями (рис. 4.7, 4.8). Что это — случайность? Или за этим сходством стоит некая общая религиозная идея? Не надо забывать, что храм как таковой всегда был «моделью Мира», архитектурным, рукотворным воплощением этой духовной «модели».

Для историков религии в этом нет загадки. История сложения ислама прекрасно известна и описана в огромном количестве трудов [ Иллюстрированная история религий, т. 1, с. 348–408. Максуд Р., 1998]. Предельно коротко можно сказать, что проповедь Мухаммада родилась из осмысления известных ему учений иудаизма и христианства, поскольку сам проповедник и пророк новой религии вырос в той части арабской среды, которая уже перешла к монотеизму. Эта часть арабского общества была еще очень немногочисленна, основная масса арабов была языческой, но сам Мухаммад имел монотеистов среди своих ближайших родственников. Не будем здесь рассказывать историю жизни Мухаммада, в том числе историю его становления как пророка, а затем и политического деятеля. Все это также детально исследовано и многократно описано. Мы же просто хотим отметить следующее.

Проповедь Мухаммада родилась не в результате «чистого» откровения (озарения) пророка, которое дало бы ему абсолютно новую религиозную идею. Посещавшие его откровения — а их было много на протяжении последних двадцати трех лет его жизни — по своему содержанию были новыми интерпретациями издревле сложившейся в этом регионе монотеистической идеи, которая много веков развивалась сначала в русле иудаизма, а затем еще и в русле христианства. Сам Мухаммад это прекрасно понимал и своих предшественников глубоко чтил. Для него Нух (Ной), Ибрахим (Авраам), Муса (Моисей), Иоанн Креститель (Юнус ибн Закрийа), Иса (Иисус) — святые пророки, и из них Иса — последний по времени до самого Мухаммада и величайший.

Главное, в чем Мухаммад не согласен с христианством — это в догмате, утверждающем, что Иисус — Сын Божий. Да, Иисус — величайший пророк, наделенный свыше даром чудодеяния, да, он родился в результате непорочного зачатия, и это — чудо, сотворенное Богом, да, он носитель Духа Божия и является воплощением его Слова, но все равно он — человек, и в принципе не может быть единосущным с Богом, потому что последний един и не представим в качестве Отца. Мир им сотворен, и в этом тварном Мире все, кто ни есть — сотворены, а не рождены от Бога.

И еще одно положение ислама отделяет его от ортодоксального христианства. Согласно Корану, Иисус не умирал на кресте: Бог спас его от смерти, взяв живым на небо. Миссия Его не в принятии на себя грехов людей — что бессмысленно, поскольку каждый будет перед Богом отвечать за себя сам — а в несении людям божественного послания, помогающего им найти путь к нему. Это утверждение в учении Мухаммада перекликается с докетизмом — сирийским вариантом христианства, утверждавшим, что крестная смерть Иисуса — видение, данное людям Богом в назидание. Но у докетов истинный Иисус — Бог, и его человеческая оболочка — лишь «маска», видимая людям. И в этом коренное расхождение докетизма с исламом. Православная церковь признала докетизм ересью.

А говорим мы здесь обо всем этом, чтобы напомнить читателю: Восточное Средиземноморье, или даже шире — Ближний Восток (включая Аравию), это «вечнокипящий цивилизационный котел». Здесь рождались древнейшие цивилизации планеты, и здесь возникали и яростно боролись между собой религиозные идеи. Это, безусловно, свидетельство вечных поисков решения благороднейшей задачи, стоящей перед человеком — осознания истины о мире и о себе. Поэтому ни одно из принесенных в мир новых учений Великих Пророков не оставалось неизменным и «абсолютным» хоть сколько-нибудь длительное время.

Даже иудаизм — древнейшее из письменно зафиксированных монотеистических учений — и то страдал (судя по тексту Ветхого завета) время от времени от ересей и «отпадений от истины» некоторых его носителей. Хотя и было их, по большому-то счету, всего ничего! А что говорить о христианстве? Например, с точки зрения ортодоксальных иудеев, оно изначально — иудейская ересь, за что его Первоучителя и отправили на крест. Но ситуация была уже не та, что во времена Отца Авраама или даже Моисея. Народу стало во много раз больше, ближневосточный «котел», в том числе и идейный, кипел все яростнее. И не прошло и пары сотен лет, как изначальное христианство раскололось на массу ветвей, каждая из которых считала ересью все остальные.

Два-три столетия спустя ситуация обострилась в еще большей степени. За идейную гегемонию начали бороться не какие-то малые общины единомышленников, а церкви — достаточно мощные социальные организации, обладавшие вполне реальной властью в обществе. Это не значит, что разветвление изначального учения прекратилось. Но еретиков можно было уже не просто ругать и проклинать во всеуслышание, а отправлять на костер — что время от времени и делалось. К тому же все это происходило на фоне бурной экспансии христианства на новые территории и новые народы, причем разных ветвей христианства, в том числе и тех, которые единой государственной церковью Римской империи были признаны еретическими. Так, готы и некоторые другие германцы стали арианами, а многие тюрко-монгольские племена — несторианами, в Персии укоренилось манихейство, в Армении — монофизитство, и т. д. — всего не перечислишь. И напоминаем мы обо всем этом вот для чего. Мы хотим показать читателю, что появление в начале VII века ислама, еще одного нового вероучения на той же ближневосточной территории — то есть в том же идейном «котле» — и на той же монотеистической основе — нормальное, естественное явление, лежащее все в том же русле.