Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

Столь же странной русскому человеку кажется знаменитая картина Рембрандта — портрет русского купца. На ней изображен человек с европейским лицом, которое может восприниматься и как славянское, с бородой и в чалме! Почему? Не знаем. Мы вообще не понимаем, почему у западных европейцев XVI–XVII веков русский человек ассоциировался с мусульманином, или, скажем шире — с восточным человеком. Но то, что портрет Рембрандта называется «Русский купец», вызывает у нас самих странную ассоциацию с действительно известным русским купцом, хотя и гораздо более раннего времени — Афанасием Никитиным (XVвек). Эта ассоциация порождена не тем, что ходил он, как известно из его же книги, «за три моря», а тем, что веры он придерживался какой-то непонятной, хотя родился и жил в Твери, то бишь в православной Руси. Причем сам он неоднократно сокрушается, что в своих «хождениях» по нехристианским странам лишен возможности соблюдать обряды православного благочестия.

Имеется в виду молитва, которой оканчивается его книга. Надо заметить, что вообще его записки порой пестрят совершенно не читаемыми по-русски словами, и историки, которые занимались их расшифровкой, пришли к выводу, что местами это просто слова восточных языков (которыми Афанасий, по-видимому, владел), местами — тайнопись. Но кончаются записки именно молитвой, в которой по-русски звучит только первая фраза: «Милостию божию придох ж три моря…», а дальше идут написанные кириллицей аяты (стихи) из разных сур Корана, но им предшествует такой арабский текст: «Нет бога кроме Аллаха, Милостивого и Милосердного, а Иисус — Дух Аллахов…» Он тоже, как и суры, записан кириллицей [ Хождение за три моря Афанасия Никитина, с. 17]. Ясно одно — это молитва, более того — символ веры. Спрашивается, чей? Мусульманина? Христианина? По смыслу он практически почти един для тех и других. Непонятно!

Но, может быть, русский купец, особенно волжский ку-пец, и должен был быть таким? Он же посредник, «медиатор» между Востоком и Западом, причем являлся таковым в течение нескольких сот лет, еще задолго до владычества Орды, да и при нем тоже! Когда-то, во времена расцвета Хазарии, по Волге ходили купцы варяги-русы, которых там видел и описал Ал-Гарнати (его мы цитировали во второй главе). А после крушения Хазарии и Болгарии, со становлением на Волге Ростово-Суздальской Руси купца-варяга, или варяжского руса, постепенно вытеснил русский купец, этакий «универсальный» тип, одинаково свободно чувствовавший себя в любой языковой и религиозной среде. И может быть, именно он и был тем главным «проводником» мусульманского культурного влияния на Русь, черты которой мы замечаем даже после падения владычества Орды?

Вот еще один пример такого влияния, также связанного с торговлей: русская монетная система, хорошо изученная нумизматами. В XIV–XV веках на Руси ходила монета, надписи на которой были сделаны либо по-арабски, либо одновременно и на русском и на арабском языках. А ведь это мелкая монета, предназначенная только для обращения на внутреннем российском рынке, а не для внешней торговли! Ее появление и существование понятно, когда речь идет о периоде ордынского владычества: даже московские великие князья были подданными Орды и, чеканя свою монету, то есть монету с собственным изображением, вероятно, были просто обязаны хотя бы на одной ее стороне давать легенду по-арабски — на официальном религиозном языке страны-владычицы. Но ведь таким образом продолжали чеканить монеты и после падения Орды! И арабская надпись — это не титулатура великого князя. Так, на монетах Василия III написано: ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ — по-русски, ЛЯ ИЛЛЯХИ ЛЯ ИЛЛЯХУ МУХАММАДДУН РАСУЛЮ ЛЛЯХИ — что по-арабски означает исламский символ веры: «нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад посланник его» (рис. 4.6).

Это обстоятельство воспринималось как загадочное до тех пор, пока вышеупомянутые монеты датировались после-ордынским временем — именно так, как мы только что сказали. Но, похоже, сегодня этой загадки уже нет. По мнению современных нумизматов, последняя серия монет с арабской легендой выпущена на Руси в начале правления Ивана III, который, как известно, и покончил с владычеством Орды. Теперь считается доказанным, что те монеты, которые ранее приписывались Василию III и Ивану IV, на самом деле чеканились при Василии II Темном и в начале правления Ивана III [Калинин В. А., 1980-е].

Заметим, что чеканка собственной русской монеты со времен Дмитрия Донского сама по себе уже была свидетельством освобождения от тотального подчинения Руси Орде. Поэтому вполне логичным выглядит предположение, что именно чеканка первая и отреагировала на полное освобождение от ордынского ига тем, что выкинула из легенд на монетах все признаки бывшего ордынского владычества в виде арабских надписей.

Но почему Европа продолжала видеть в «московите» восточного — читай, мусульманского — человека еще и в XVI, а то и в XVII веке? Не знаем! Но думается нам, что сегодня мы плохо представляем себе и время, и степень влияния на русскую культуру, в том числе и на русскую религиозную жизнь, культуры мусульманской. Понятно, что в условиях тесного и принудительного общения Руси с мусульманизированной Ордой такого влияния просто не могло не быть. Но есть у нас подозрение, что на самом деле началось оно еще в раннем средневековье, и первыми носителями раннего ислама на Руси были жители тех территорий, которые достались Руси в «наследство» от Волжской Болгарии и Хазарии. А может быть, ислам на еще только складывающуюся Киевскую Русь был занесен еще раньше аланами-росами из закаспийских или малоазиатских набегов, где они воевали то с византийцами против арабов, то с арабами против византийцев.

В общем, теперь судить об этом крайне трудно: слишком мало осталось следов влияния мусульманства на Русь, а главное — эти следы не носят целостного, системного характера. Они слишком разрознены, и сейчас выявляются в основном на уровне бытовых черт культуры, а не духовных. Хотя это и не совсем так. Ну, например, что означает одна из весьма распространенных форм креста на куполах многих старинных русских церквей — крест, стоящий на полумесяце? Иногда можно услышать такую трактовку этого символа: он означает победу православия над мусульманством. Пусть так. Но, чтобы победить, надо бороться. Значит, в истории становления православия на Руси был период, когда ему приходилось бороться с исламом? Почему же мы не знаем из нашей истории ничего об этом периоде? Или такая трактовка этого символа вообще неверна? Есть и такая трактовка: это символическое изображение «процведшего креста» — канонического для православия. Но что его породило? Может быть, борьба с исламом? Или он много старше ислама и вместе с исламом восходит к общим корням?