Политбюро и дело Берия. Сборник документов

___________________

Обвиняемым Рухадзе было также сфальсифицировано уголовное дело о так называемой дашнакской террористической организации.

По этому делу к арестованным применялись столь же жестокие пытки и истязания, как и по делу Леткемана.

Свидетель Эрьян X. А., бывший секретарь комсомольской организации колхоза, арестовывавшийся в 1937 г. Гагрским отделом НКВД по обвинению в принадлежности к дашнакской террористической организации, дело в отношении которого позднее было прекращено, показал:

«В июле 1937 г. я был арестован Гагрским юротделом НКВД… Начались систематические избиения меня на следствии, причем били руками, ногами, палками, резиновыми дубинками, в том числе по лицу, по голове и т. д. От меня требовали, чтобы я подписал заранее написанный протокол, в котором было записано, что я являюсь членом антисоветской дашнакской организации. Так продолжалось более месяца… Я видел, что избиению подвергались и многие другие арестованные, которых после допросов приводили в камеру в полубессознательном состоянии» (т. л. д.).

Свидетель Маукаэлян Г. С., также привлекавшийся в 1937 г. к уголовной ответственности по делу «дашнакской террористической организации», показал:

«Избивали меня специально подготовленным для этой цели шнуром, обернутым проволокой. После неоднократного моего избиения и дойдя до изнеможения, я вынужден был дать ложные показания» (т. л. д.).

Осмотром более чем 70 архивно-следственных дел на лиц, обвинявшихся в участии в дашнакской террористической организации, установлено, что все постановления об избрании меры пресечения, обвинительное заключение и другие следственные документы были подписаны Рухадзе.

Таким образом, установлено, что следствием по этому делу руководил лично Рухадзе.

Допрошенный по этому поводу Рухадзе признал, что подчиненные ему сотрудники Гагрского отдела НКВД, допрашивавшие арестованных по делу дашнакской террористической организации, в соответствии с полученными от него установками «об упрощенном следствии», подвергали арестованных избиениям.

На основании сфальсифицированных материалов ряд арестованных по делу дашнакской террористической организации был расстрелян. Так, из материалов архивно-следственного дела№ 22121 видно, что 17 июля 1937 г. по постановлению, подписанному Рухадзе, был арестован колхозник Урумян М. Г. Основанием к аресту Урумяна послужили ничем не подтвержденные и не проверенные показания арестованного Кундахчяна О. X. о том, что Урумян будто бы являлся участником террористической группы и примыкал к контрреволюционной дашнакской организации.

Во время следствия по делу Урумяна было составлено всего три кратких протокола его допроса.

На допросе от 20 июля 1937 г. Урумян признал, что якобы примыкал к дашнакской контрреволюционной организации. Об обстоятельствах вербовки Урумяна в протоколе допроса записано следующее:

«Меня в контрреволюционную дашнакскую организацию завербовал Кундахчян Мисак Мелконович в августе месяце 1936 г., когда я работал на поле и ломал табак… Кундахчян Мисак сказал: «В Армении (но не сказал, в каком городе именно) строится табачный совхоз. Запишемся в этот совхоз. Там дадут корову, дом и хорошее жалованье. Жалованье в месяц два раза. Запишемся», на что я согласился, и Кундахчян меня завербовал.

Прошла приблизительно одна неделя. Я пришел на Пилинковский базар, где я встретил Кундахчяна Мисака, и последний объяснил мне, что: «Та бумага, в которую я вписал твою фамилию, имя и отчество, имеет совершенно другую цель». На что я спросил Кундахчяна М.: «Что же ты говорил, что в Армении строится совхоз и для этого записал, а теперь в чем дело?» На что Кундахчян ответил, что «Слушай, Мелкой, я тебя записал, это имеет другие цели. Мы организовали контрреволюционную] дашнакскую организацию, и ты будешь членом этой организации». На что я дал свое согласие быть членом контрреволюционной] даш[накской] организации], работать честно и аккуратно и вербовать новых членов в нашу контрреволюционную] дашнакскую организацию. На этом мы разошлись. После этого я с ним не встречался» (т. л. д.).

Хотя нелепость таких «признательных» показаний была совершенно очевидна, дело по обвинению Урумяна было направлено на рассмотрение тройки НКВД ГССР, по решению которой Урумян в сентябре 1937 г. был расстрелян.

Аналогичным является дело по обвинению крестьянина села Колдохвары Гагрского района Каракеяна, который также был осужден к высшей мере наказания по непроверенным и столь же неправдоподобным показаниям.

Допросом установлено, что Рухадзе лично принимал участие в издевательствах над арестованными по делу дашнакской террористической организации. В частности, свидетель Чакрян М. Е. на допросе 11 февраля 1954 года показал:

«Зайдя в кабинет, где должен был производиться мой допрос, я увидел сидящих за столом начальника Гагрского отдела НКВД Рухадзе, сотрудников названного отдела НКВД Мартиросова и Кишмишева, а также арестованного Демерчяна…

Мартиросов приказал мне избивать Демерчяна Геворка, что мною и было сделано… Когда Демерчян Геворк и я друг друга избивали, то присутствующие там Рухадзе и другие, указанные мной выше сотрудники, смеялись на такое зрелище» (т. л. д.).

Преступный метод побуждения арестованных к зверским избиениям других арестованных вообще широко практиковался в Гагрском отделе в бытность Рухадзе начальником этого отдела. Так, свидетель Айба показал об обстоятельствах убийства арестованного Кетия следующее:

«…Однажды на допрос вызвали двух братьев Кетия Нестора и Исната. Возвратившись в камеру, Иснат Кетия рассказал следующее:

Им организовали очную ставку между собой, чтобы Иснат показал на Нестора, т. к. последний не хотел подписывать протокол с признанием своей вины, ибо никаких преступлений не совершал. Иснат Кетия под воздействием пыток во избежание того, чтобы его не убили совсем, решил на очной ставке сказать, что они вместе с братом якобы совершили преступление. Но Нестор Кетия не подтвердил ложных показаний своего брата. Тогда следователь, проводивший очную ставку, приказал Иснату Кетия бить своего брата Нестора Кетия, что последний и начал делать. Вместе со следователем они били Нестора Кетия до тех пор, пока он не потерял сознания, после чего его вынесли. Больше Нестор Кетия в камеру не вернулся…» (т. л. д.).

Проверкой уголовных дел по обвинению в принадлежности к дашнакской террористической организации установлено, что по решениям тройки при НКВД ГССР, принятым под председательством Рапава и с участием Церетели, были расстреляны 18 человек и подвергнуты лишению свободы в ИТЛ 11 человек. Остальные обвиняемые после пыток и истязаний были из-под стражи освобождены, хотя первоначально дела в отношении них также направлялись в суд для рассмотрения в порядке, предусмотренном законом от 1 декабря 1934 г. Прекращение дел в отношении этих лиц было мотивировано тем, что они якобы признали свою вину, раскаялись и не представляют социальной опасности. Таким путем была скрыта фальсификация ряда следственных дел в отношении лиц, ложно обвиненных в совершении тяжких государственных преступлений.