Михаил Речкин - Сибирский Ковчег [Тайна спасения человечества]

Не помню точно, когда пришло от него первое письмо, кажется, в конце 1997 года. То, что он сообщил о себе, воистину фантастично! Но давайте допустим, что всё так и было.

Его отец-немец во время Второй мировой, будучи оберштурмбанфюрером СС, оказался на территории нашей страны. Сблизившись с эстонкой Эмилией Вельбаум, ставшей в 1944 году матерью Лёвы, этот эсэсовец-разведчик полностью попал под её обаяние и влияние и, по словам Лёвы, благодаря воздействию матери спас немало местных жителей. Это ему зачлось: партизаны, захватив его в плен вместе с другими фашистами, сохранили эсэсовцу жизнь. Он смог вернуться в Западную Германию, где позднее стал владельцем кондитерской фабрики.

Конечно, все в той деревне, где родился и рос Лёва, знали, чей он сын, но далеко не все догадывались, что многих из них спасли его отец и мать, поэтому отношение к нему было соответствующее. Друзей у него не было. Частенько приходилось драться, быть битым и бить других.

Школа находилась в соседней деревне. Зимой всех ребят возили туда на тракторных санях, а Лёве приходилось ходить пешком: его с саней сталкивали.

Однажды за ним увязалась большая серая собака. Она бежала за мальцом до самой околицы, потом словно исчезла, а когда он возвращался назад домой, собака вновь появлялась непонятно откуда. Она стала сопровождать его постоянно. Как-то Лёве захотелось познакомиться с псиной поближе, он хотел подойти к ней и погладить, но пёс неожиданно угрожающе зарычал и оскалился. «Волк!» — обожгла мозг догадка.

Дома он рассказал матери о волке. Та молча выслушала, а утром, перед его уходом в школу, дала ему свёрток с костями и остатками еды: «Дай ему, похоже, он тебя охраняет».

Волк принял угощение, но к себе не подпускал, да и у Лёвы таких порывов уже не возникало.

Но однажды волк не встретил Лёву из школы. Мальчик шёл и тревожно оглядывался. Вдруг в сумеречной мгле возникло какое-то движение. Лёва стал приглядываться и, наконец, понял, что со стороны леса быстро движется множество тёмных точек. Точки переросли в пятнышки и стали приобретать знакомые очертания. Волки!

Бежать? Но до околицы далеко, а на ногах большие дедовы валенки. Лёва оцепенел от ужаса. И тут из ближнего берёзового колка наперерез стае метнулась серая тень. Там всё смешалось.

Лёва понял, что у него появился шанс на спасение, и он им воспользовался.

В школу больше не пошёл. Четыре класса — вот и всё его образование, хотя позднее он приобрёл много специальностей.

Да, но это ещё только цветочки. Ягодки впереди.

Несколько лет тому назад у него произошла невероятная встреча с Высокодуховной Сущностью, после чего у него постепенно стала восстанавливаться память о прошлых жизнях. Поверьте мне, я встречался с Львом Вельбаумом, человек он совершенно нормальный (большую часть жизни работал водителем); скажу больше: я взял его с собой в экспедицию на поиски древнего Храма, якобы стоявшего на берегу реки Тары. Правда, его письмо, адресованное мне, пришлось немного отредактировать. И всё-таки, судите сами.

«Я хочу поведать о себе, хотя нормальному человеку всё, что я расскажу ниже, может показаться абсурдом или, в лучшем случае, фантастикой. Понимание ведь зависит от уровня сознания читающего.

У меня начала постепенно (по отдельным наиболее ярким фрагментам) восстанавливаться память о прошлых жизнях. Первое, что я вспомнил, как после моего расстрела в 1937 году поднимались мы с ангелом-хранителем в небо.

Сначала всё шло хорошо, но потом я вдруг услышал ужасный крик и увидел рой приближающихся со всех сторон каких-то серых существ, похожих на обезображенных детей. Ангел говорит мне: «Не бойся, будь спокоен, я сам с ними разберусь». Я спросил: «Кто это?» «Это падшие ангелы, или просто — мытари». И вот эта стая уродцев подлетает к нам, все кричат, перебивая друг друга, как будто каждый хочет доказать своё, но ангел им что-то внушительно сказал, и они сразу успокоились.

Мы полетели выше, и снова крики, и прямо над нами новый рой уродцев. Я говорю ангелу: «Давай изменим направление, может, удастся прорваться незамеченными?» Он согласился, мы полетели другим путём и, слава Богу, всё обошлось, только два мытаря подлетели к нам с криком, но ангел даже не остановился.

…Тут я впервые заметил, что мы летим вверх по какой-то светящейся нити. Потом я увидел, что сверху нам навстречу спускается мужчина, оказалось, это мой двойник, он высказал какое-то неудовлетворение, ангел снял с моей головы наконечник и надел на него, тот полетел на Землю, а мы стали подниматься выше…»

Здесь я прерву повествование Льва Вельбаума. Скажу сразу, что с подобным рассказом «о восхождении на небеса» я столкнулся впервые. Обычно все, кто пережил клиническую смерть, сообщают о встрече с ранее усопшими близкими, затем о стремительном перемещении по некой трубе.

А здесь нечто новое! Неужели Вельбаум всё это выдумал? Маловероятно…

С фантазией у него туго, да и рассказчик он не ахти какой…

Но необычность его посмертного опыта настолько поразила меня, что я начал целенаправленный поиск на предмет «жизни после смерти», и, спустя год с небольшим, случайно наткнулся на «загробное путешествие Икскуля», история которого была записана архиепископом Никоном, а затем опубликована в Санкт-Петербурге в «Троицких листках», за год до октябрьского переворота, под названием «Невероятное для многих, но истинное происшествие».

«К. Икскуля крестили в детстве, он вырос в православной среде, но равнодушно относился к религии и считал, что со смертью бытие человека кончается.

Однажды Икскуль заболел воспалением лёгких. Болел долго и тяжело, и, наконец, его положили в больницу. О приближающейся смерти молодой человек не думал. Он надеялся скоро поправиться и приняться за свои обычные дела. Как-то утром Икскуль вдруг почувствовал себя совсем хорошо. Кашель исчез, температура упала до нормы. Он подумал, что поправился. Но, к его удивлению, врачи забеспокоились, принесли кислород. И вдруг у больного начался сильнейший озноб, и наступила полная безучастность к окружающему. Икскуль позже рассказывал архиепископу Никону: «Всё моё внимание сосредоточилось на самом себе… Удивительно было всё видеть и слышать, и в то же время чувствовать ко всему отчуждённость. Вот доктор задаёт вопрос, а я слышу, понимаю, но не отвечаю, — мне незачем говорить с ним. «Агония», — сказал доктор. Я всё понимал, но не испугался, а, посмотрев на своё тело, подумал: «Не умер ли я?» Но это казалось невозможным. Ведь я даже живее, чем прежде, и всё сознавал. Через некоторое время доктора вышли из палаты, оба фельдшера стояли и толковали о перипетиях моей болезни и смерти, а сиделка, повернувшись к иконе, перекрестилась и громко высказала обычное пожелание: «Ну, Царство ему Небесное, вечный покой». И едва она произнесла эти слова, как подле меня явились два ангела. В одном из них я сразу узнал моего ангела-хранителя, а другой был мне неизвестен. Взяв под руки, ангелы вынесли меня прямо через стену палаты на улицу.