Петр Мультатули - Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года

11 (24) июля на встрече в Петербурге с Сазоновым и Палеологом английский посол Дж. Бьюкенен фактически признал, что его правительство, по всей видимости, останется в этом конфликте нейтральным 5.

Палеолог и Сазонов передали Бьюкенену мнение царя, что Германия никогда не осмелится напасть на объединённый союз России, Франции и Англии 6. До сведения английского правительства было доведено, что Николай II крайне недоволен его позицией 7.

Сазонов указывал британскому послу на необходимость того, чтобы "Англия ясно и твёрдо дала понять, что она осуждает не оправдываемый обстоятельствами крайне опасный для европейского мира образ действий Австрии. В случае дальнейшего обострения положения, могущего вызвать соответствующие действия великих держав, мы надеемся, что Англия не замедлит определённо встать на сторону России и Франции" 8. Однако в Лондоне не спешили с подобными заявлениями, вступать в войну в августе 1914 г. там явно не хотели, не считая для себя этот момент подходящим. Лондон предпочёл бы, чтобы Германия завязла в войне с Россией, и обе державы как можно больше обескровили друг друга. Только тогда Англия могла бы вступить в войну. Но это было невозможно, если бы в войну вступила Франция. В этом случае Англии пришлось бы встать на защиту своей союзницы.

13 (26) июля король Георг V заверил принца Генриха Прусского, что "мы приложим все усилия, чтобы не быть вовлечёнными в войну и остаться нейтральными". Ободрённые обещанием английского нейтралитета, немцы как могли торопили Австро-Венгрию с войной против Сербии.

В то же самое время Э. Грей успокаивал Россию и заверял её в том, что Англия верна общим с Россией и Францией интересам 9.

16 (29) июля Грей встретился с германским послом в Лондоне князем К. Лихновским и предложил Вене английское посредничество 10. На заявление русского посла, что подобное предложение может создать в Берлине "неправильное представление о позиции лондонского кабинета", Грей ответил, что Англия не считает свои интересы затронутыми сербским ультиматумом 11. Между тем Лихновскому Грей намекал, что если Германия начнёт войну с Францией, Англии придётся выступить на стороне Антанты.

Когда император Вильгельм II узнал об этих словах Грея, он был взбешён: "Англия открывает свои карты в момент, когда она сочла, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении! Низкая торгашеская сволочь старалась обманывать нас обедами и речами. Грей определённо знает, что стоит ему только произнести одно серьёзное предостерегающее слово в Париже и в Петербурге и порекомендовать им нейтралитет и оба тот час же притихнут. Но он остерегается вымолвить это слово и вместо этого угрожает нам! Мерзкий сукин сын!" 12.

18 (31) июля в Париже была объявлена всеобщая мобилизация в ответ на объявленную в тот же день всеобщую мобилизацию в Германии. Однако 19 июля (1 августа), несмотря объявленную Германией войну России, Франция объявлять войну рейху не спешила, хотя этого требовала военная конвенция между двумя странами.

19 июля (1 августа) 1914 г. германский посол князь Лихновский сообщил в МИД следующую информацию: " Только что сэр Э. Грей позвонил мне по телефону и спросил, могу ли я заявить, что в случае, если Франция останется нейтральной в русско-германской войне, мы не нападём на французов. Я заявил ему, что могу взять на себя эту ответственность, и он использует это заявление в сегодняшнем заседании кабинета" 13.

Вильгельм II воспринял это английское предложение как подарок судьбы. Мольтке, прибыв 1 августа (по новому стилю) императорский дворец Шлосс, застал императора и его канцлера Бетмана-Гольвега в "радостном возбуждении" от полученной телеграммы Лихновского. Кайзер, по воспоминаниям Мольтке, решил воевать "против одной лишь России! Кайзер сказал мне: "Итак, мы попросту маршируем всеми нашими войсками на Восток". Я ответил Его Величеству, что это невозможно. Наступление миллионной армии невозможно импровизировать, это дело напряжённой, неустанной, годовой работы и не может, будучи запланированным, подвергаться изменениям. Если Его Величество настаивает на том, чтобы все войска вести на восток, то последние будут не готовой к бою армией, а неорганизованным, беспорядочным скопищем вооружённых людей. Кайзер настаивал на своём требовании и был очень не сдержан" 14.

С огромным трудом Мольтке удалось убедить Вильгельма II не менять общего стратегического плана Шлиффена. Мольтке объяснил, что Англия, даже если предположить наличие у неё доброй воли, не может дать гарантий того, что Франция не нападёт на Германию позже, когда все её силы будут обращены против России. Тем более и германская военная машина была приведена в полную боевую готовность. "Если планы утверждены, их надо выполнять", — заключил германский фельдмаршал.

Но решив придерживаться старого плана, Вильгельм II пытался договориться с Англией и добиться нейтралитета Франции. Об этой своей готовности он сообщил в телеграмме от 1 августа английскому королю, заверяя того, что он сможет применить свои войска в "ином месте" 15. Не трудно догадаться, что этим "местом" была Россия. Таким образом, для Николая II складывалась чрезвычайно опасная ситуация: согласись Франция на английское предложение, и Россия осталась бы один на один с Германией и Австро-Венгрией.

19 июля (1 августа) в своей телеграмме Николаю II английский король Георг призывал своего русского кузена "устранить происшедшее недоразумение и оставить путь для переговоров и для возможности сохранения мира" 16.

Эта телеграмма явно свидетельствует о попытке Великобритании занять позицию, сходной с германской и переложить ответственность за срыв мирного диалога на Россию. 19 июля (1 августа) война России уже была объявлена Германией, и вести какие-либо переговоры было поздно. В Лондоне это отлично понимали, но сознательно делали вид, будто верят германским заверениям, что это Россия не желает мира. Этим Англия заняла до времени нейтральную позицию.

Николай II ответил Георгу V на следующий день 20 июля (2 августа). "Я с удовольствием принял бы Ваше дружеское предложение, если бы германский посол не вручил сегодня после полудня Моему правительству ноту с объявлением войны. <...> В этот торжественный час я хочу ещё раз заверить Вас, что Я сделал всё, что в Моих силах, чтобы предотвратить войну. Теперь, когда Мне её навязали, Я верю, что Ваша страна не откажет поддержать Францию и Россию в борьбе за сохранение равновесия в Европе" 17.

Ко времени написания царём этой телеграммы, английская позиция уже поменялась в сторону вступления в войну против Германии 18.

Тем временем Франция войну Германии так и не объявляла. Более того, французские войска отводились от германской границы, чтобы не создать инцидентов, могущих привести к стычкам между двумя армиями. Однако германцы сами поспешили 21 июля (3 августа) объявить Франции и одновременно Бельгии войну.