Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

Все эти обстоятельства, видимо, способствовали тому, что подозрения и доносы против Тухачевского в уже и без того накалённой атмосфере поиска и разоблачения агентов попали на благодатную почву у Сталина. Таким образом руководство Красной Армии в конечном счёте было перебито, хотя для подозрений и обвинений в предательстве и агентурной деятельности, очевидно, не было никаких доказательств.

Трое из пяти маршалов и важнейшие генералы Красной Армии во главе с Тухачевским не избежали судьбы быть приговорёнными и расстрелянными как якобы агенты фашистского вермахта. Тогда же было арестовано и расстреляно большое количество командиров и высших офицеров Красной Армии, многие были приговорены к лагерям. Но закрытый процесс против армейского руководства и против «бухаринской группы» произошёл лишь примерно через год после пленума ЦК, задавшего курс и обоснование для продолжения кампании террора.

О закрытом процессе против Тухачевского и генералов известно мало, но из речи Сталина, которую он произнёс 2 июня 1937 года на расширенном заседании военного совета, можно узнать, что для этого процесса было сфабриковано новое подполье, с помощью которого армейское руководство вместе с вождями правого уклона в ВКП(б) было обвинено в совместном военно-политическом заговоре. Политическими руководителями попытки насильственного государственного переворота были изображены Троцкий (всегда представляемый на московских процессах вдохновителем), Бухарин, Рыков и, как ни странно, только сейчас арестованный член Политбюро Рудзутак, а военными руководителями — Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман и Гамарник, к которым теперь был добавлен бывший нарком внутренних дел и шеф ОГПУ Ягода.

Сталин в своём выступлении утверждал, что все эти генералы, занимавшие высшие посты в Красной Армии, — шпионы и агенты германского фашистского рейхсвера, уже давно состоявшие у него на службе.

Это была странная речь, из которой было достаточно ясно, что не существовало прямых доказательств для этого серьёзного обвинения. Рудзутак всё отрицает, сказал Сталин, но он видел, как плакали генералы, когда их уводили.

Затем он заговорил в совершенно непривычной манере о причинах, которые привели военных к предательству. Они не контрреволюционеры и их шпионаж также не имеет внутренних причин в Советском Союзе, а имеет только внешние, которые, по его словам, произошли из сотрудничества с рейхсвером. Было бы также бессмысленно искать причины в их социальном происхождении или в политических уклонах. Они невольно попали в руки органов разведки рейхсвера и были завербованы, причём необычными средствами.

В этом контексте Сталин ещё раз сослался на статью на эту тему в «Правде», в которой описывались методы вербовки шпионов иностранными разведками. При вербовке генералов якобы сыграла особую роль красивая агентка немецкой разведки по имени Жозефина, соблазнявшая жертв. После того как те попадали на крючок шантажа, от них требовали всё бо́льших услуг: сначала небольшие сведения, затем всё более важные, затем они получали задание подготовить переворот, захватить Кремль и ликвидировать советское правительство. «Хотели из СССР сделать вторую Испанию», сказал Сталин и затем очень подробно рассказал о методах вербовки и последующем постепенном расширении шпионской деятельности. При этом он многократно подчеркнул особую красоту этой соблазнительной дамы — новой Маты Хари, словно представляя проект сценария шпионского фильма.

Спекулятивный характер этих весьма странных рассуждений был достаточно очевиден. К этому добавилось признание, что советские контрразведывательные органы потерпели полное фиаско, так как они ничего не знали до последней минуты.

«Наша разведка по военной линии плоха, слаба, она засорена шпионажем. Наша разведка по линии ГПУ возглавлялась шпионом Гаем, и внутри чекистской разведки у нас нашлась целая группа хозяев этого дела, работавшая на Германию, на Японию, на Польшу сколько угодно, только не для нас» [131] И. В. Сталин. Выступление на расширенном заседании Военного Совета при Наркоме Обороны 2 июня 1937 года. Сочинения, т. 14, стр. 224–225. .

Сталин сказал прямо: «Разведка — это та область, где мы впервые за 20 лет потерпели жесточайшее поражение».

И далее: «Мы эту сторону прозевали. Вот почему у нас разведка плоха, и в этой области мы оказались битыми, как ребятишки, как мальчишки» [132] Там же, стр. 225. .

Никогда никто не слышал раньше такого тона от Сталина, и трудно сказать, был ли он действительно убеждён в дезинформации, переданной ему через чехословацкого президента Бенеша, или он лишь демонстрировал это, чтобы хоть как-то придать убедительности невероятному утверждению о предательстве всего руководства Красной Армии. Во всяком случае, выражения Сталина свидетельствовали о какой-то неуверенности, причём было также странно, что человек, нёсший за это прямую ответственность, нарком Ворошилов, остался нетронутым и не был подвергнут критике.

Бухарин, которого теперь связали ещё и с военным заговором, на пленуме ЦК энергично защищался от обвинений, когда с ним обращались, словно с уличённым предателем. На требование признаться он ответил: «Я не Зиновьев и Каменев и лгать на себя не буду».

На что Молотов резко ответил: «Не будете признаваться, этим и докажете, что вы фашистский наймит [...]. Арестуем — сознаетесь!» [133] Прим. переводчика. Цит. по: Д. А. Волкогонов. Сталин. Политический портрет. Гл. 6. — М: Новости, 1992. Согласно Волкогонову, этот диалог произошёл на заседании комиссии пленума по делу Бухарина и Рыкова, а не на общем заседании. Поэтому в стенограммах пленума он отсутствует, хотя и на общем заседании Бухарин в своём выступлении высказывался аналогично. Однако у Волкогонова не указан источник. .

Бухарин, так же как и Рыков, был арестован ещё на пленуме ЦК и должен был провести больше года в следственной тюрьме, где «следствие» ломало их сопротивление сильнейшим психологическим террором, угрожая использовать насилие против его жены и маленького сына. В тюрьме он написал многочисленные письма Сталину, в которых он утверждал свою невиновность и заверял, что он уже семь лет не имел никаких расхождений с партией и Сталиным. Но это не интересовало Сталина; он больше не удостоил его каким-либо ответом.

Бухарин знал, что Сталин желал его головы, хотя он не мог понять этого и отчаянно искал ответ. Поскольку ему по крайней мере позволили писать в своей камере, он, несмотря на пережитые мучения, смог поддерживать свой дух. В это время он написал свои «Тюремные рукописи»: две книги — «Социализм и культура» и «Философские арабески. Диалектические очерки», две важные работы по теории социализма и по марксистской философии, которыми он к тому же опроверг абсурдное утверждение Сталина, что он не является марксистским теоретиком .