Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

В КПРФ и в некоторых других компартиях (главным образом в европейских и азиатских странах) обнаруживается — особенно в полемике о «закрытом докладе» Хрущёва — устойчивое стремление прежде всего оправдать и защитить теоретические взгляды Сталина и проводившуюся им политику. В России, помимо обильного потока чисто антикоммунистического хлама, наряду с многочисленными работами, посвящёнными анализу и критике сталинизма, появилось также заметное число публикаций, в которых отметается критика Сталина и защищается его политика, в том числе практика террора. В особенности это касается работ бывшего главного редактора теоретического органа КПСС «Коммунист» Ричарда Косолапова, также принимавшего участие в издании дополнительных (с 14-го по 18-й) томов собрания сочинений Сталина. Официальное издание трудов Сталина закончилось 13-м томом, так как после XX съезда их дальнейшая публикация прекратилась. Но в настоящее время в России первые тома были переизданы в этом обновлённом издании.

Известный немецкий марксистский теоретик Ганс Хайнц Хольц [5] Hans Heinz Holz: Verköpferung der Widersprüche. «Unsere Zeit» 17 декабря 1999; см. также статьи: «Erklären, nicht verharmlosen», «Dialektik der Vernunft»: junge welt. также принял активное участие в кампании по защите Сталина. Он пытался оправдать проводившуюся им политику, в том числе и преступления. Однако дальше всех в этом направлении зашёл американский историк Гровер Ферр [6] Grover Furr: Chruschtschows Lügen. Берлин, 2014. , утверждающий в своей книге «Ложь Хрущёва», будто все хрущёвские разоблачения Сталина (кроме одного) построены на фальсификациях и лжи. Надо сказать, что эта книга свидетельствует о невероятной наивности автора, который, по всей видимости, почерпнул свои знания о подлинных событиях и обстоятельствах развития СССР лишь из литературы и понятия не имеет о режиме и механизме сталинской власти, о мышлении и поведении членов и функционеров компартий в её рамках.

Сколь бы ни были сомнительными аргументы, нельзя их априори отбрасывать как всего-навсего апологию, ибо немало фактов и аргументов указывает на то, что озвученные Хрущёвым на XX съезде разоблачения случаев злоупотребления властью и совершения преступлений со стороны Сталина имели значительную субъективную окраску, а иной раз очевидно служили лишь для собственного оправдания. Несомненно, что для достижения объективных оценок необходимо проведение более глубоких исследований. Именно этому и посвящена работа итальянского марксиста Доменико Лосурдо «Сталин. История и критика чёрной легенды» [7] Domenico Losurdo. Stalin. Geschichte und Kritik einer schwarzen Legende. Кёльн, 2012. , хотя у меня и сложилось впечатление, что его правомерная оценка и историческое объяснение взглядов и действий Сталина соответствующими условиями подчас слишком сильно переходит в необоснованное оправдание.

В своей новейшей биографии Сталина [8] Олег Хлевнюк. Сталин. Жизнь одного вождя. М., 2015. Олег Хлевнюк обобщает современные данные, большей частью основываясь на ранее неизвестных архивных документах ЦК ВКП(б), НКВД, а также на личном архиве Сталина. Что же касается объективной оценки взглядов и действий Сталина, как и выяснения движущих им мотивов, она представляется мне заслуживающей гораздо больше доверия, чем все прочие работы — в той мере, в которой речь идёт о биографии , естественно, фокусирующейся на субъективной стороне дела; вместе с тем в ней уделяется недостаточно внимания связи и взаимодействию между соответствующими объективными общественными, политическими и идеологическими условиями и взглядами и действиями Сталина.

Во всяком случае, теоретический уровень хрущёвской критики «культа личности Сталина» можно назвать не более чем примитивным, так как он не удовлетворяет основополагающим требованиям марксистского анализа. В этом, однако, повинен не столько Хрущёв, который не был теоретиком, а скорее вероятный автор озвученного разоблачения П. Н. Поспелов, длительное время занимавший при Сталине должность директора Института Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б) и являвшийся одним из авторов официальной биографии Сталина и «Краткого курса истории ВКП(б)».

В связи с исследованием истории возникновения сталинизма небезынтересной представляется собственная биография Поспелова. Перед XX съездом КПСС он был секретарём ЦК и кандидатом в Политбюро, по поручению которого (и в частности Хрущёва) он собирал факты злоупотребления Сталиным властью и информацию о его преступлениях — при этом нисколько не принимая во внимание общественные, политические и идеологические основания и прочие аспекты, благодаря которым не только стал возможным культ личности Сталина, но и сам сталинизм упрочился как целостная система, оказывавшая влияние на СССР и на всё международное коммунистическое движение. Кроме того, Поспелов был идеологической прислугой совершенно разных хозяев: в 1930-х годах был одним из главных сталинских идеологов (в основном по историческим вопросам), и, как уже упоминалось, принимал участие в качестве соавтора в написании официальной биографии Сталина и «Краткого курса истории ВКП(б)». Однако после смерти Сталина Поспелов находился в услужении у Хрущёва, поддержав его критику культа личности (формированию которого сам же и способствовал), а после смещения Хрущёва — выступал со славословиями честолюбивому Брежневу, членом Политбюро которого он тоже успел побывать.

Но Поспелов — отнюдь не единственный пример типичного сталинистского идеолога, всегда готового следовать за генеральным секретарём и его партийной линией, оправдывая любые взгляды нынешнего партийного вождя, какими бы они ни были. Ту же роль, которую Поспелов выполнял в исторической науке, в философии играл М. Б. Митин, которого Сталин ещё в начале 1930-х годов, после дискуссий со школой Деборина, поставил начальником «философского фронта».

Черновик текста, написанного Поспеловым, затем был переработан Д. Т. Шепиловым (в ту пору секретарём ЦК), который, однако, позднее заявлял о своём несогласии с его содержанием, из-за чего он и примкнул к группе членов в Политбюро, задумавшей смещение Хрущёва.

По всей видимости, в этой форме текст и не предназначался к публикации — во всяком случае, неизвестно, планировалось ли вообще издание документа. Решение Хрущёва огласить его перед делегатами во время съезда, несмотря на явное противодействие, скорее всего было спонтанным, а не заранее намеченным. Это произошло безо всякого оповещения и без получения согласия руководителей множества коммунистических партий, принявших участие в съезде, — хотя и должно было быть очевидным, что такое заявление вызовет непредвиденные последствия не только в отношении СССР, но и для международного коммунистического движения в целом.