Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

При рассмотрении фактов в глаза бросается невероятная трудность выяснения сущности, форм проявления и сфер распространения влияния сталинизма, а также объективных и субъективных условий и решающих факторов его становления, различных этапов его формирования и развития, его теоретических и идейных форм, не говоря уже о многочисленных случайных обстоятельствах, способствовавших его формированию.

Заметную попытку описать сущность сталинизма осуществил Вольфганг Харих ещё в 1956 году, после XX съезда КПСС, когда он выступил против официальной концепции КПСС, а также руководства СЕПГ, объявившей в специальном решении о том, что она разделяет советскую оценку событий. Харихом было дано следующее определение сталинизма:

«Сталинизм не является в первую очередь следствием культа личности и не объясняется отрицательными чертами характера Сталина. Скорее сталинизм вырос (в определённой мере с исторической необходимостью) из особых условий социалистического строительства в СССР и из международных соотношений сил в первой половине XX столетия. Критиковать сталинизм с марксистских позиций — значит понять и объяснить их исторически, в какой-то мере даже исторически оправдать (хотя и без приукрашивания) и вместе с тем доказать необходимость его уничтожения. Потому что в нынешних условиях, когда существует мощный социалистический лагерь в Восточной Европе и Азии, при нынешнем мировом соотношении сил под знаком второй индустриальной революции и развивающейся колониальной и национальной борьбы, он стал основным препятствием для международного социалистического движения» [9] Wolfgang Harich: Zur gegenwärgigen Weltlage. Цит. по: Siegfried Prokop: Ich bin zu spät geboren. Auf den Spuren Wolfgang Harichs. Берлин, 1997, стр. 260. Прим. переводчика: здесь и далее переводы иноязычных (немецких) текстов сделаны с издания на языке эсперанто. .

Если исключить из последнего предложения ошибочное утверждение, что сталинизм стал «основным препятствием» для социалистического движения (таковым был и остаётся в первую очередь международный империализм, в то время как сталинизм можно было бы рассматривать как существенное внутреннее препятствие), то текст Хариха заключает в себе все основные пункты для определения сталинизма с точки зрения марксизма. В этом он значительно превзошёл всё, что звучало в дискуссиях тех лет.

Если исходить из того, что сталинизм есть система искажений марксистской теории и практики , то вслед за тем необходимо подробно исследовать, в чём именно заключаются искажения и деформации марксистской теории и практики социалистического строительства. Поскольку согласно Спинозе «всякое определение есть отрицание», то необходимо найти как можно более точное разграничение между сталинизмом и явлениями, которые хотя и послужили ему основой и чью деформацию он собой представляет, но которым он не идентичен, хотя и находится в близкой связи с ними. Разумеется, найти такую грань трудно, однако необходимо, если мы не желаем впасть в грубое упрощение.

Если сталинизм является деформацией теории марксизма, то отсюда следуют два вывода, а именно: 1) что он не тождественен марксизму, при этом 2) теоретически исходит из него и потому, в свою очередь, содержит определённые марксистские положения, зачастую однобоко и утрированно развивая отдельные из них и в то время искажая и профанируя или попросту игнорируя другие. Поскольку Сталин утверждал, что в теоретической области он ленинист и продолжает дело Ленина, то это же самое верно и для отношения сталинизма к взглядам Ленина. Между тем рассмотрение вопроса затрудняется тем, что Сталин (совместно с Зиновьевым) сконструировал особую теорию ленинизма. Из этого также следует, что теоретическая часть сталинизма многими своими сторонами связана с марксистской теорией и со взглядами Ленина; тем более что Сталин всегда старался пользоваться марксистской терминологией и постоянно использовал ленинские цитаты, чтобы замаскировать собственные взгляды (в том числе отходящие от марксизма и искажающие его), выдав их за «ленинские».

Если сталинизм — это деформация принципов научного социализма, то отсюда следует, что взгляды Сталина на теории и реальность социализма (в том виде, в котором они преимущественно выражаются в теоретическом виде в советской модели социализма и в практическом виде — в советском обществе) действительно в какой-то мере основываются на идеях и концепциях научного социализма и содержат его элементы, однако наряду с этим искажают и фальсифицируют его сущностные элементы, а некоторые из них попросту игнорируют. При этом и здесь он неизменно пользуется словами и терминами научного социализма, маскируя таким образом свои действия по его извращению и фальсификации.

Если сталинизм — это искажение и деформация социалистической политики, основывающейся на марксизме, то это означает, что Сталин в какой-то мере следует принципиальным воззрениям марксизма на объективные основы и цели социалистической политики, на отношения общественных классов и на роль классовой борьбы как побуждающей силы и двигателя исторического прогресса. Однако в то же время в существенных вопросах он вульгаризирует и фальсифицирует их, из-за чего приходит к практическим результатам и методам, прямо противоречащим марксистскому пониманию социалистической политики, ибо они, с одной стороны, чаще всего основываются на субъективизме и волюнтаризме, а с другой — развивают преимущественно насильственные методы принуждения. Особенно это верно в отношении его взглядов на организацию, структуру и тактику Коммунистической партии, на формы и способы классовой борьбы, на диктатуру пролетариата как социалистическую государственную власть и на роль насилия (в том числе организованного террора как политического инструмента) при построении социалистического общества.

Именно в этой последней области Сталин покидает и полностью фальсифицирует марксистские принципы и положения, а также деформирует диалектическую связь между целями и средствами социалистической политики, приспосабливая её к иезуитской формуле, согласно которой высокая цель оправдывает сколь угодно низкое средство. Он полностью отделяет политику от морали.

Таким образом, сущность сталинизма чрезвычайно сложна и противоречива, так как в нём отдельные элементы марксизма и социализма переплетаются со своими искажёнными и фальсифицированными формами. Подробнее это проявится в различных формах, прямо воплощающих эту сущность.

Развитая сталинистская система, как правило, принимает вид диктаторски-автократической политической системы правления, при этом находя опору не только в органах власти и способе функционирования советского государства (в которой важное место занимали принуждение, насилие, а подчас и террор). При своём формировании и развитии она также нашла для себя экономическую и социальную базу в структуре и среде советского общества, поощряя определённый слой партийных работников и обеспечивая себе идеологическую и социально-психологическую поддержку в общественном сознании, благодаря тому, что сталинистская конструкция «марксизма-ленинизма» превалировала в духовной сфере, порождая соответствующее мышление наряду с соответствующим образом действий людей.