Жан-Пьер Баблон - Генрих IV

Враждующие партии, уставшие от вялотекущего раздора и холодной войны, стремились к непримиримой борьбе. Конфликт разразился в сентябре. Конде принял командование военными операциями мятежных протестантов. Вместе с Франсуа д'Андело, братом Колиньи, он замыслил похитить короля и королеву-мать во время пребывания двора в Монсо-лес-Мо. Проведав об этих планах, Екатерина увезла короля в Париж под охраной швейцарских гвардейцев. Судьба ей благоприятствовала. В ноябре битва у Сен-Дени закончилась победой королевских войск и одновременно освободила ее от бездарного и несговорчивого старика, коннетабля Монморанси, павшего в бою.

Жанна узнала о намерениях своего шурина, когда находилась в пути в свой город Фуа. Поспешно вернувшись в По, она не предприняла никаких действий. Королева Наваррская все еще не решалась ввязаться в вооруженное противостояние. Она даже не разрешила своим дворянам присоединиться к армии Конде.

В это время Беарн был новой Женевой со своей национальной церковью и академией, предназначенной для обучения нового поколения кальвинистов. Всевозможные запреты тяжким бременем легли на плечи беарнцев, с точки зрения королевы чересчур веселых и чересчур распутных. В июле 1566 г. она издала ордонансы, запрещающие сквернословие, пьянство, проституцию, попрошайничество, продажу игральных карт и костей и даже танцы вокруг майских деревьев, специально посаженных на городских площадях. Церковные доходы перешли в распоряжение кальвинистов или использовались для помощи неимущим. Синод объявил о полном упразднении католицизма в Беарне. Но женевская религия затронула до сих пор только меньшинство беарнцев, особенно просвещенную буржуазию, малочисленную в этой сельской стране, где города были небольшими и редкими. Таким образом, недовольство зародилось именно в народных массах, подстрекаемых к насильственным действиям католическим духовенством, лишившимся своих приходов и имущества.

При содействии испанских агентов и с благословения каноников кафедральных соборов Лескара и Олорона возник заговор, в котором участвовала небольшая группа дворян. Его целью было устранение королевы и ее детей и изгнание протестантских священников. Предполагалось, что событие произойдет в Олороне, где сопротивление католиков было сильнее, чем в По, Жанну вовремя предупредили, но так как кровопролитие претило ее благочестивому характеру, она расстроила планы заговорщиков, не прибегая к насилию. Однако в 1567 г. недовольство разгорелось с новой силой на бурных заседаниях Штатов Беарна. Королева, против которой выступили депутаты дворянства и духовенства, еще больше ужесточила политику и объявила о своем решении окончательно искоренить «идолопоклонство», во всяком случае, в Беарне.

В Нижней Наварре, где было сильно испанское влияние, католицизм продолжал удерживать свои позиции. Использовав в качестве предлога защиту местных свобод, группа наваррских дворян под руководством графа де Люкса подняла знамя мятежа. Жанна попыталась помирить бунтовщиков, послав к ним с отрядом пехоты капитана Лалана, но восставшие арестовали ее представителя и заключили его в замок Гарри. Это прямое посягательство на ее власть глубоко оскорбило королеву, и раз уж они не подчинились ее представителю, она решила послать к ним сына.

Это была первая военная кампания юного Генриха. Он отбыл в феврале 1568 г. вместе с графом Грамоном во главе небольшого отряда беарнских дворян. Операция обошлась без больших потерь, так как бунтовщики сдались без боя. Вернувшись в маленькую столицу горного королевства, Генрих собрал толпу народа и поручил выступить перед ней на местном наречии своему генеральному прокурору Жану д'Этшару. Наваррцы по-отечески были призваны к порядку, и принц заверил их, что ни он, ни его мать «никогда не посягнут на их привилегии, обычаи и свободы и не будут принуждать их сменить религию». В этом и состояли требования населения.

Беарн благосклонно воспринял возвращение наследного принца. Генрих сильно изменился, вырос, утратил свой южный акцент, приобрел безупречные аристократические манеры, но остался таким же весельчаком, как и раньше. Мать решила серьезно взяться за его дальнейшие воспитание. Она приказала возобновить упражнения для развития его физической выносливости, ночные походы, невзирая на холод и снег. Он охотился в Пиренеях на медведей и кабанов, играл в мяч у стен замка По. Но прежде всего Жанна следила за его гуманитарным образованием. Наставником принца она назначила Флорана Кретьена, стойкого гугенота и превосходного гуманиста, который писал по-гречески и по-латыни с безупречностью древних. Генрих не испытывал к нему такой же сердечной привязанности, как к Ла Гошри, но он надолго оставит его при себе и поручит ему преподавать историю и математику юному Рони, а также своему будущему верному помощнику и другу — Сюлли. Возобновилось чтение Гомера, Вергилия и Ронсара. «По правде говоря, мои наставления ему мало пригодились», — с горечью позже скажет Флоран Кретьен.

Но это всего лишь сетования педанта, так как ум принца стал живее и проницательнее, и сам он все больше импонировал окружающим. Когда в 1567 г. он был на карнавале в Бордо, один магистрат отметил: «У нас сейчас принц Беарнский. Нужно признать, что это очаровательное создание. В 13 лет у него все качества семнадцатилетнего или восемнадцатилетнего. Он мил, учтив и предупредителен. Он всегда говорит кстати, и когда речь идет о дворе, сразу заметно, что он отменно осведомлен, но не позволяет себе сказать ничего лишнего». Другой магистрат добавляет: «Он изо дня в день умножает число своих верных слуг и с удивительной легкостью завоевывает сердца. Мужчины его почитают и уважают, дамы им восхищаются. Хоть у него рыжие волосы, они не находят его из-за этого менее привлекательным. У него очень правильные черты, нос ни слишком большой, ни слишком маленький, глаза ласковые, лицо смуглое». Стало быть, в те времена Генрих уже владел искусством обольщения. Он привез в Бордо моды французского двора, балы и маскарады, любил попировать, обожал азартные игры, но умел также использовать своих почитателей. «Когда у него не было денег, он посылал тем, кого считал своими друзьями, долговые расписки и просил либо отослать их обратно, либо прислать сумму, которая в них значилась. Посудите сами, был ли дом, где бы ему отказали». Вряд ли Жанна одобрила бы такое поведение, но на карнавале в Бордо ее не было.

1567 год открывает бесконечную серию всевозможных историй о Генрихе, о его остроумии и находчивости. Возвращение на родину стимулировало его хорошее настроение и, несмотря на наставления матери, он по-прежнему сохранял свою веселость и жизнерадостность. Все забавные истории о нем так или иначе повторяют три основных мотива: находчивость, отвага и женщины. Вот один из самых давних анекдотов. Генрих, которого ждали в городе Лектуре, прибыл раньше срока и у городских стен, где его должны были встретить местные власти, увидел сборище нищих, последовавших за ним через ворота. Сопровождаемый этим внезапным эскортом, он встретил магистратов и сказал им: «Сколько вы затратите, господа, чтобы попотчевать меня сегодня? Не менее шестисот ливров. Так вот, отдайте их этим добрым людям, а завтра вы будете моими гостями».