Жан-Пьер Баблон - Генрих IV

Прошло три первых года жизни, годы раннего детства, быстро заканчивающегося в те времена, когда шансы выжить были невысокими, а зрелость определялась не возрастом, а социальным положением. Для наследного принца карьера начиналась с колыбели, а серьезные обязанности сочетались с детскими играми. Жанна сначала жила в По, оставив Генриха в Коарразе с четой Миоссанс, потом отправилась в Нерак — владения Альбре, где родила дочь Мадлен, прожившую несколько дней (апрель 1536). Антуан считал, что настало время показать своего первенца французскому двору. В ноябре кортеж Антуана и Жанны отправился в путь через принадлежавшие им земли, где их встречали весьма торжественно. Особенно великолепным был въезд в Лимож. Но их с нетерпением ждали и в Париже, и вот, наконец, 1 февраля 1537 г. они прибыли в Лувр, где их встретили Генрих II и Екатерина Медичи.

Маленький Генрих во время этого визита продемонстрировал стиль поведения, который будет характерен для него на протяжении всей жизни. Он имел обыкновение расположить собеседника или утомить его, вывести из себя или оттолкнуть, но в разумных пределах, чтобы не довести дело до окончательного разрыва. Он часто добивался желаемого от противника лестью или насмешками. В возрасте трех лет и двух месяцев уже можно было предвидеть его карьеру обольстителя. От Антуана при дворе знали о его веселом нраве и любви к шуткам. Весь двор собрался поглядеть на маленького принца, столь непохожего на детей короля Франции. Чему его научили, на каком языке он говорит, умеет ли он держаться в обществе? Генрих II посадил его к себе на колени, желая приласкать, а также оказать честь его родителям. «Хотите быть моим сыном?» — спросил король. Мальчик понимал французский, но еще не говорил на нем. Он воспринял вопрос всерьез и удивился, что король не замечает очевидного. «Вот стоит король, мой отец», — сказал он по-беарнски, указывая на Антуана. Король сменил вопрос на предложение: «Раз вы не хотите стать моим сыном, тогда, может быть, вы хотите стать моим зятем?» — «Да», — ответил ребенок. К этому времени у Генриха II была только одна незамужняя дочь Маргарита, четырех с половиной лет от роду. Неожиданно шутливый разговор с ребенком превратился в брачные переговоры. В отличие от многих заранее запланированных браков между детьми, к несчастью для обеих сторон, этот осуществился.

Генрих II, вероятно, задал вопрос без всякого умысла, но Антуан вовсе не собирался предать забвению столь лестное предложение и раструбил о нем повсюду, чтобы поставить короля в безвыходное положение.

Сохранился портрет Генриха IV в этом возрасте, написанный неизвестным наваррским художником. На нем изображен красивый мальчик с вьющимися светлыми волосами, полными щечками, тонко очерченным носом и изящными ушными раковинами. Его примечательная внешность резко контрастирует с невыразительными лицами маленьких Валуа. По этому портрету едва ли можно угадать, что впоследствии нос вытянется, как клюв, подбородок выступит вперед, а лоб увеличится, обнажая виски. Спокойный взгляд больших выразительных глаз и насмешливый рот создают впечатление сосредоточенности, но одновременно и открытости.

Мальчик очаровал двор. Ожидали увидеть маленького крестьянина, грубого «беарнца», а увидели того, кем он был по рождению — Бурбона-Валуа, но более французского, так как мать его не была итальянкой, как у его кузенов Валуа. Напрасный труд искать в нем этнические или региональные признаки. По крови он был французским принцем. С возрастом он стал похож на свою мать Жанну и бабку Маргариту Валуа, поэтому с пятнадцати-шестнадцати лет в нем можно заметить большое сходство с Франциском I, который был его двоюродным дедом. Остальным же — энергией, характером и умом — он обязан как воспитанию, так и породе.

После подвигов ребенка при дворе семья разъехалась. Отец последовал за двором в Виллер-Коттре, потом снова стал главнокомандующим в Пикардии. Жанна и Генрих покинули Париж и с небольшими остановками прибыли на Юг. Летом к ним присоединился Антуан, чтобы вместе с семьей совершить торжественный въезд в Бордо, который на этот раз предназначался лично ему как губернатору Гиени. Потом он возвратился во владения жены. Не потребовалось много времени, чтобы убедить его в справедливости территориальных претензий Альбре. Жанна, как и ее отец, не отказалась от Памплоны, и Антуан вступил на опасный путь тайных переговоров в безумной надежде, что Испания отдаст ему земли по ту сторону Пиренеев. Непомерное рвение подтолкнуло его к тем же крайностям, что и его тестя, вплоть до измены. Будучи французским принцем и военачальником на службе у короля Генриха II, он дошел до того, что дал опрометчивые обещания Филиппу II, сам толком не зная, сможет ли он их выполнить. Несчастный выбрал самый неподходящий момент, чтобы столь серьезно себя скомпрометировать. В августе 1557 г., когда он дал понять Мадриду, что возможен военный союз против Франции, испанские войска вторглись в Пикардию. Их мощное наступление закончилось поражением и капитуляцией французской армии. Адмирал де Колиньи был окружен с его армией в Сен-Кентене, потом взят в плен. Дорога на Париж была открыта врагу.

Вторжение во Францию еще больше усугубило измену герцога Вандомского. Генрих II не удивился, узнав об интригах своего кузена. Антуан мог опасаться настоящих репрессий: король вполне мог похитить Жанну и ребенка и держать их в качестве заложников. Поэтому он решил принять контрмеры и срочно переправить их в Испанию, но вскоре передумал. Принцу крови прощалось все что угодно. С обычным для него непостоянством, раздражавшим его окружение, он снова переметнулся к королю. Генрих II его простил. Теперь нужно было воспользоваться первой же возможностью для путешествия в Париж. Такая возможность вскоре представилась: было объявлено о бракосочетании дофина Франциска и королевы Шотландии Марии Стюарт. В январе 1558 г. Жанна и Антуан отправились ко двору.

Их не остановил новый траур: в ноябре по глупой случайности погиб их последний сын, граф де Марль, которому было два с половиной года. Некий дворянин и кормилица развлекались, перебрасывая ребенка, как мячик, через балконную дверь. Кормилица не поймала его, и он вылетел наружу, сломав при падении ребро. Боясь наказания, кормилица никому не сказала о несчастном случае, ребенка не лечили, и он умер. Генрих остался единственным сыном. Ему было тогда четыре года. Его родители сочли, что он достаточно взрослый, чтобы стать во главе их владений, и отбыли на свадьбу дофина. Принц Беарнский, назначенный по этому случаю регентом и наместником, остался в По под опекой барона де Миоссанса и другого кузена, Людовика д'Альбре, епископа Ласкарского.