Николай Кареев - Учебная книга Древней истории с историческими картами

187. Установление македонской гегемонии

После Херонейской битвы Филипп наказал фиванцев за измену, восстановив самостоятельность всех беотийских общин и заняв Кадмею македонским гарнизоном. В некоторых других местах также были поставлены македонские гарнизоны. От нападения на Аттику Филипп, однако, воздержался, заключив с Афинами мирный и союзный договор, который сохранил за ними лишь часть островов Эгейского моря. Спартанцы не захотели признать гегемонии Филиппа, и в Лаконию совершено было македонское вторжение, поддержанное пелопоннесскими недругами Спарты. Затем Филипп собрал в Коринфе съезд уполномоченных от отдельных греческих городов для заключения общего союза против персов. Все греки должны были прекратить свои прежние распри и находиться впредь в вечном оборонительном и наступательном союзе с Македонией, царю которой предоставлялось неограниченное предводительство над греческими войсками и кораблями в войне с Персией. При этом грекам, где бы они ни находились, было воспрещено сражаться против Филиппа. (Последнее решение имело в виду греческих наемников, которых Персия в большом количестве имела в своих войсках). Но во время приготовлений к персидскому походу Филипп из личной мести был убит одним из своих телохранителей (336).

188. Значение македонской гегемонии

От начала Пелопоннесской войны до Херонейской битвы прошло около ста лет (431–338), в течение которых греческую нацию раздирали постоянные междоусобия, при чем сами же греки вмешивали в свои распри сначала Персию, потом Македонию. Разделенные в самом начале блестящего периода своей истории на мелкие республики, греки не сумели создать из них одной большой национальной республики, хотя за разрешение этой задачи и брались в свое время Спарта и Афины. С одной стороны, этому мешало глубоко вкоренившееся чувство местной свободы, с другой – форма объединения, противоречившая самой идее республики, т. е. гегемония, превращавшая союзников главной республики в её подданных. Единство, которого не могла выработать Греция внутренними своими силами, было ей навязано извне и притом в форме подчинения республик царству. Однако, и новый порядок не устранил возможности внутренней борьбы в Греции. В эпоху, предшествовавшую македонскому завоеванию, в греческих городах происходила борьба между имущими и неимущими классами, принявшими имена старых партий – аристократов и демократов, но новые владыки Греции вовсе не думали о том, чтобы выступить в роли уравнивающей и примиряющей силы. Филипп и его преемники и не помышляли возвыситься над партиями отдельных городов; напротив, вся их политика заключалась в том, чтобы опираться на ту или другую из враждовавших между собою партий, смотря по тому, какая из них, в силу ли убеждения, или из корыстных расчетов, сама заискивала у Македонии. Опираясь на македонскую помощь, партия, бравшая в городе перевес, всячески теснила своих противников, и этим объясняется массовая эмиграция греков, наступившая в македонский период, когда обширные страны Персидской монархии сделались добычею греко‑македонского завоевания.

189. Отношение греков к македонской гегемонии

Отношение греков к македонскому владычеству было неодинаковым. В Греции с давних пор господствовали республиканские воззрения, выразителем которых в данную эпоху был Демосфен. Знаменитый оратор находил свободный гражданский строй несовместимым с подчинением царской власти и по смерти Филиппа снова начал проповедовать и организовать сопротивление Македонии. Других, наоборот, увлекала национально‑греческая идея борьбы с персами, сделавшаяся главною целью союза греков под македонскою гегемониею. С этой точки зрения смотрел на новый порядок вещей афинский оратор Исократ. Именно он видел в Филиппе избавителя Эллады от внутренних раздоров, как бы самою судьбою предназначенного к борьбе с Персией, которая еще держала под своею властью малоазиатских греков. Нужно еще прибавить, что вообще в эту эпоху в греческой литературе и философии пошатнулась прежняя приверженность к республиканским формам, и стало обнаруживаться большее сочувствие к единовластию.

Глава VIII. Монархия Александра Великого и эллинизм

I. Александр Великий

190. Значение греко‑македонской эпохи

За падением греческой независимости после Херонейской битвы наступил период блестящих завоеваний, сделанных на Востоке сыном Филиппа Александром (336–323), царем македонян и гегемоном греков, вступившим в борьбу с персами и разрушившим их царство. Это было началом совершенно новой эпохи в истории не только Греции, но и всего тогдашнего исторического мира. Внутренние события в самой Греции, утратившей политическую независимость, но не вполне освободившейся от прежних раздоров, отступают на задний план перед завоеванием восточных стран, в которых политическая власть перешла к грекам, а также стали развиваться греческая колонизация и распространяться греческая образованность, или эллинизм .Высшая культура греков, продолжавшая процветать и в IV в., особенно в сферах философии и науки, духовно подчинила себе варваров, и Греция, не сумевшая устроить своих политических дел, сделалась учительницею других, более отсталых народов в разных областях духовной жизни. Первою подчинилась эллинистическому влиянию сама победительница Греции, Македония , а за нею наступила очередь Передней Азии и Египта , входивших в состав Персидской монархии.

191. Состояние Персии в V и IV веках

Персидская монархия после неудачной попытки завоевания Греции, сделанной Дарием и Ксерксом, все более и более утрачивала прочность и значение. Её внутренняя история в V и IV вв. полна спорами за престол, придворными интригами, жестокостями наместников, восстаниями отдельных областей и т. п. Только греческие междоусобия позволили Персии играть роль решительницы судеб Эллады в эпоху Анталкидова мира, но и греки равным образом стали около того же времени вмешиваться в дела Персии . Знаменитый «поход десяти тысяч» показал грекам, до какой степени бессилия дошла обширнейшая в мире держава. Казалось, монархия распадалась на составные части. Например, Египет, несколько раз возмущавшийся против персов, с 408 г. более шестидесяти лет фактически пользовался независимостью, а в середине IV в. персам пришлось подавлять еще восстание и в Финикии. Артаксеркс III Ох подчинил опять Египет и усмирил Финикию только при помощи греческих наемников. Это на время поправило дела персов, но все‑таки монархия представляла из себя политическое здание, которое должно было разрушиться при первом же толчке. Предпринимая войну с Персией, и Филипп, и греки это хорошо знали. Смерть помешала Филиппу начать борьбу, и роль гегемона греков выпала на долю его сына Александра.