Наталья Пушкарёва - Частная жизнь русской женщины XVIII века

Значимость и важность для дворянского брака не только богатства (богатыми могли быть и купцы), но и «родовитости», знатности, фамильной поддержки в случае брака с «ровней» (по социальному статусу) с резковатой прямотой выразила образованнейшая женщина своего времени княгиня Мария Кантемир — духовная наставница своего младшего брата Матвея и сестра поэта Антиоха Кантемира. Она практично советовала воспитаннику жениться на женщине «пожилой и даже бедной», но со связями, чтобы «всегда иметь покровителя». Именно так удалось жениться Г. Р. Державину: первый брак с Е. Бастидоновой, которую он звал Миленой, не принес ему богатого приданого, но зато обеспечил влиятельными знакомыми через тещу — кормилицу наследника престола Павла Петровича. Дед С. Т. Аксакова женился на «небогатой девице», но «из старинного дворянского рода», так как «ставил свое семисотлетнее дворянство выше всякого богатства и чинов». [164] Шимко. С. 53–54. См. ту же мысль у В. Н. Татищева: Татищев. С. 139; Подробнее см.: Семенова. С. 79; Аксаков. С. 28. Однако о том, что думали женщины, дававшие согласие на замужество (или, точнее, которых выдавали замуж) с учетом информации о знатности претендентов, — судить трудно: в «женских» мемуарах это почти не отразилось.

Крестьянские девушки также, как правило, выдавались замуж за женихов из семей, равных по достатку и статусу. На бедных женились от безысходности, понимая, что соседи этому не позавидуют («Из холопства взять — будут пересмехать»), но и мезальянс с богатой невестой таил в себе опасность будущих несогласий («Знатную взять — не сумеет к работе пристать», «Богатую взять — будет попрекать»). [165] Кузнецов. С. 35. Требование замужества на «ровне» отразилось во множестве поговорок, пословиц и присловий, сводимых к меткому наблюдению «Равныя обычаи — крепкая любовь». [166] Сборник пословиц В. Н. Татищева // Пословицы, поговорки, загадки в рукописных сборниках XVIII–XX вв. М.; Л., 1961. № 1029; ср.: «Бери дровни и поезжай по ровню»; «Золотая девка за лычным парнем», «Женился ленивый на сонливой — оба счастливы» и др. См.: Кузнецов. С. 42–43; Собрание пословиц и поговорок русского народа, собранных Г. Б. СПб., 1862. С. 482.

В то же время в числе условий заключения брака появилось в XVIII столетии немало нового. Это «новое» во многом перечеркивало старания священнослужителей представлять сочетание супружескими узами как божественный промысел, да и само таинство венчания при соблюдении разных и весьма многочисленных требований приобретало характер фарса. Не случайно многие указы императора-реформатора вызывали протесты у церковников (а с 30-х гг. были частично отменены).

С 10-х гг. XVIII в. каждый вступающий в брак — и «мужскаго полу, и женскаго» — по закону обязан был получить мало-мальское образование: «Нельзя желать быть родителями детей и в ту же пору не знать, в чем их следует наставлять». Отсюда возникло требование знания обязательного «церковного минимума» для прихожан и прихожанок: главнейших молитв («Верую во единаго», «Отче наш», «Богородице дево») и десяти заповедей. [167] Павлов А. 50-я глава Кормчей книги… С. 14, 145. По указу 1722 г. запрещалось выдавать девушек замуж «за дураков — то бишь тех, кто ни в науку, ни на службу не годится». Кроме того, специальным добавлением к указу Петр предписал: тех неграмотных дворянок, которые не могут подписать своей фамилии, «замуж итит не допускать». [168] Указ 6 апреля 1722 г. // ПСЗ. T.V. № 2762. См. также: РО PH Б. Ф. 1003. Д. 6. Л. 70. См. также: Воскресенский Н. А. Законодательные акты Петра I // Архив Института российской истории РАН. РО. Ф. А.Р. 1. Д. 90-а. Л. 115–116.

Соображениями государственной пользы, которыми руководствовался Петр, обусловливая брак образовательным «цензом», объяснялись и новшества, связанные с единством вероисповедания, точнее — его отсутствием. Если в X–XVI вв. церковь препятствовала заключению браков православных с иноверцами, [169] КК. Каноны вселенских соборов. Собор шестой в Трулле. Канон 72. С. 174; Цатурова. С. 13. то в первой четверти XVIII в. смешанные в этническом и конфессиональном отношении браки были объявлены не только «дозволенными», но и «похвальными», так как они «клонются ко благу государства». В то же время в своих воспоминаниях С. В. Скалон отметила, что брак ее отца-малоросса с А. А. Дьяковой (дочерью обер-прокурора Сената) не был принят на родине отца; мать мемуаристки все, в том числе свекровь, долго презрительно называли «московкой». [170] Скалон. С. 342; см. также: О переписи иноземцев, восприявших веру греческого происхождения и поженившихся на крестьянских девках. 20 июня 1744 г. // ПСЗ. Т. 12. СПб., 1830. № 8974. С. 155.

Священники по-прежнему настаивали на едином вероисповедании вступающих в брак, но если конфессии были различными (прецедент был создан браком царевича Алексея с немецкой принцессой Шарлоттой, отказавшейся перейти в православие) [171] «Брак этот очень не по сердцу народу. Он втихомолку ропщет и не может скрыть неудовольствия по поводу вероисповедания новобрачной…» (Письмо от 6 декабря 1711 г.) Вейсброд. С. 105. — требовали лишь обязательного крещения в православие будущих детей [172] ОДиД. Т. V. Стб. 557. (указ 1721 г. подкрепил это требование, объявив, что «брак лица верного с неверным правильный и законный есть»). [173] ПСЗ. Т. VI. № 3814. С. 415. Поначалу власти стали разрешать браки с «еретиками» дворянам, а со временем и людям низкого происхождения. [174] В январе 1718 г. архимандрит Александро-Невской лавры Феодосий Яновский разрешил заключить брак с иноверкой, и «принуждения никакова не чинить и друг друга в вере не укорять…» (ОААНл. Т. II. Стб. 805–808). Материалы Петербургской духовной консистории свидетельствуют, однако, что в этнически и конфессионально смешанных браках преобладали браки русских с иноверками; [175] См.: РО СПбФ ИРИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 190, 209, 390, 408 (браки с лютеранками). обратные ситуации — браки русских женщин с представителями других конфессий — случались (по крайней мере, поначалу) значительно реже. [176] ПСЗ. Т. VI. № 3814. С. 413; № 3798. С. 401. Так, скажем, В. Н. Татищев, осуществлявший надзор за Уральскими горными заводами, писал, что у многих поселившихся там и работавших на заводах шведов «жен поотняли: своея веры жены достать тамо не может, а русской не дают…». В ответ на запрос В. Н. Татищева пришло распоряжение с дозволением шведам «жениться на русских девках и вдовах без пременения веры» и с условием не принуждать жен перекрещиваться в конфессию супруга. Однако на рубеже XVIII и XIX вв. мемуары все чаще фиксируют такие супружеские союзы. [177] «Он, из смоленских дворян (католиков. — Н. П .), был в числе первых, женившихся на великороссиянке…» — вспоминал о браке родителей, заключенном в середине XVIII в., Л. Н. Энгельгардт. См.: Энгельгардт. С. 4