Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Но если некоторые из этих проблем (в Африке и Китае) были достаточно недавними, то другие (конкуренция с Россией в Азии и с Соединенными Штатами в Западном полушарии) существовали уже давно, при предыдущих правительствах и монархах. Однако теперь относительный уровень могущества различных государств-соперников был намного выше, а угроза росла на всех направлениях практически одновременно. Как Австро-Венгерской империи пришлось противостоять в Европе сразу нескольким враждебно настроенным соседям, что в итоге привело к ее гибели, так и британские политики были вынуждены заниматься дипломатическим и стратегическим «жонглированием», причем буквально во всех частях света. В 1895 году, например, кабинет министров не на шутку беспокоили возможный распад Китая вследствие китайско-японской войны, крах Османской империи в результате армянского кризиса, намечавшееся столкновение с Германией за контроль над югом Африки, одновременное противостояние с Соединенными Штатами относительно границ Венесуэлы и Британской Гайаны, отправка Францией своих экспедиционных войск в экваториальную Африку, продвижение русских к Гиндукушу {436} 436 Подробнее см. первые главы [476]. . И Лондону приходилось решать все эти задачи одномоментно как на суше, так и на море, где вне зависимости от регулярности повышения объема бюджетных ассигнований королевский флот уже не мог, как в середине столетия, безраздельно властвовать в океанских водах, когда ему противостояли объединенные силы пяти-шести государств, активно формировавшиеся в 1890-х годах. Поэтому английское адмиралтейство постоянно указывало на то, что могло бы справиться с американской проблемой в Западном полушарии, но только за счет морских сил, размещаемых в европейских водах, что могло бы увеличить присутствие королевского флота на Дальнем Востоке, но это приведет к ослаблению средиземноморской флотилии. Невозможно было повсеместно сохранять сильную позицию. На суше тоже происходило «жонглирование силами»: для оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации батальоны из Олдершота перебрасывались в Каир, а из Индии в Гонконг — и все это были малочисленные добровольческие подразделения, несопоставимые с массовыми армиями, созданными по прусскому образцу {437} 437 О военно-морских и военных планах см. [840; 687, ch. 7–8; 458]. .

Во-вторых, не столь сиюминутно и драматично, но, возможно, еще более серьезно Великобританию ослабляло постепенное исчезновение превосходства как в промышленном, так и в коммерческом плане, на чем, в конечном счете, и зиждилась военная и имперская мощь островного государства. Несмотря на то что развитые в Великобритании угольная, текстильная и метизная промышленность в этот период демонстрировали рост в абсолютном выражении, их доля в мировом производстве неуклонно сокращалась; а в более современных и важных отраслях — сталелитейной, химической, станкостроительной, электротехнической — британцы вскоре потеряли некогда лидирующие позиции. Промышленное производство, которое в среднем росло ежегодно на 4% в период с 1820 по 1840 год и примерно на 3% с 1840 по 1870-й, в 1875–1894 годах увеличивалось лишь вялыми темпами не более чем на 1,5% в год — гораздо медленнее, чем у главных соперников страны. Такую потерю промышленного превосходства страна вскоре остро ощутила в процессе жесткой конкуренции за клиентов. Сначала британский экспорт потерял свои позиции в промышленно развитой части Европы и в Северной Америке, обычно защищенных высокими тарифными барьерами, а затем и на некоторых колониальных рынках, где приходилось конкурировать с другими великими державами как в коммерческом отношении, так и в плане установления соответствующих тарифов на новых аннексированных территориях. И наконец, позиции британской промышленности оказались ослаблены постоянно растущим притоком импорта на незащищенный национальный рынок. Все это было явным признаком того, что страна становилась неконкурентоспособной.

Замедление роста производительности труда в Великобритании и снижение конкурентоспособности страны в конце XIX века является одной из наиболее исследуемых проблем в экономической истории {438} 438 В результате написано огромное количество работ, и их число растет год от года. Вместе с тем к числу наиболее полезных до сих пор относятся: [568, р. 136–153, 172–185; 742, р. 326–358; 851, р. 243–252, 306–334, 365–426]. См. также недавнее краткое исследование [265, р. 371ff]. . Она связана с таким комплексом вопросов, как национальный характер, различия между поколениями, социальный склад, система образования, а также с более конкретными экономическими причинами: нехватка инвестиций, устаревшее оборудование, неэффективная система трудовых отношений, плохой сбыт и т. д. Для исследователя национальной стратегии, где игрет роль сравнительная картина положения в мире, подобные объяснения представляют меньшую важность, чем тот факт, что страна в целом постоянно теряла позиции. Если в 1880 году на долю Соединенного Королевства еще приходилось 22,9% всего мирового выпуска продукции обрабатывающей промышленности, то к 1913 году эта цифра сократилась до 13,6%, а доля в мировой торговле упала с 23,2% в 1880 году до 14,1% в 1911–1913-м. По промышленной мощности ее обогнали как Соединенные Штаты, так и Германская империя. «Мастерская мира» теперь занимала лишь третье место, но не из-за отсутствия роста, а потому что другие росли быстрее.

Мыслящих британских империалистов такое сравнительное снижение экономических показателей пугало сильнее всего — просто потому, что это сказывалось на уровне британского влияния. «Предположим, что отрасль, оказавшаяся под угрозой [иностранной конкуренции], является именно той, на которую опирается система обороны страны, — и что тогда? — задавался вопросом профессор Уильям Хьюинс в 1904 году. — Вы не можете обойтись без металлургии и машиностроения, потому что в современной войне именно они обеспечивают производство и поддержание эффективности армии и флота» {439} 439 [688, р. 315]. . В сравнении с этим конфликты из-за колониальных границ в Западной Африке или будущего островов Самоа выглядели просто ничтожными. Отсюда и заинтересованность империалистов в реформе тарифной политики, отказывающейся от принципов свободной торговли для защиты британских производителей, и в более близких связях с «белыми» доминионами для обеспечения финансирования военного бюджета и создания имперского рынка. Великобритания теперь стала, по словам Джозефа Чемберлена, «утомленным Титаном, [шатающимся] под тяжестью взваленного на него судьбой слишком большого земного шара» {440} 440 [837, р. 134]. . В последующие годы первый лорд адмиралтейства (военно-морской министр) предупреждал, что «Соединенному Королевству не хватит сил в одиночку сохранить свое место равного по силам в компании США и России, а также, вероятно, и Германии. Нас выдавят более сильные игроки» {441} 441 [688, р. 307]. .