Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Даже после 1648 года Швеция продолжала оставаться могущественным государством, но, увы, лишь регионального уровня. При Карле X (1654–1660) и Карле XI (1660–1697) она, возможно, достигла пика своего влияния на Балтике, где успешно сдерживала попытки вторжения со стороны датчан и организовывала военные кампании против Польши, России и набиравшей силу Пруссии. Разворот в сторону абсолютизма при Карле XI привел к укреплению королевских финансов и позволил даже в мирное время содержать многочисленную регулярную армию. Но это были лишь отчаянные попытки усилить слабеющую Швецию, которая постепенно теряла первые позиции на политической арене. По словам профессора Робертса,

целое поколение Швеция упивалась победами и переваривала трофеи. Карл XI вернул страну к повседневной жизни и проводил свою политику, опираясь на имевшиеся ресурсы и исходя из ее реальных интересов, готовя ее к будущему государства второго эшелона {110} 110 [1071, р. 233]. .

Никто не считает достижения Швеции ничтожными, но в рамках более масштабного европейского контекста они имеют не столь большое значение. Следует отметить, что на баланс сил на Балтике, от которого Швеция зависела не меньше, чем Дания, Польша и Бранденбург, во второй половине XVII века оказывали влияние французы, голландцы и даже англичане. При этом они преследовали собственные интересы и использовали для этого субсидии, дипломатические интервенции, а также в 1644 и 1659 годах голландский флот {111} 111 См. [1075, р. 132–137]. . И наконец, несмотря на то что Швецию никогда нельзя было назвать марионеточным государством в этой большой дипломатической игре, в сравнении с другими укреплявшимися западноевропейскими державами в экономическом плане она оставалась карликоми все больше зависела от иностранных субсидий. Ее объем внешней торговли в 1700 году был ничтожно мал на фоне республики Соединенных провинций Нидерландов или Англии, а государственные расходы едва составляли пятидесятую часть того, что тратила Франция {112} 112 [Ibid, р. 51]. . При столь скудной материальной базе и отсутствии доступа к заграничным колониям у Швеции практически не было шансов на сохранение военного господства, которого она достигла на короткое время при Густаве II Адольфе, даже несмотря на удивительную социальную и административную стабильность в государстве. В последующие десятилетия страна фактически свернула свою работу в данном направлении и сконцентрировала внимание на предотвращении продвижения Пруссии на юге и России на востоке.

Пример могущества Нидерландов в этот период ярко контрастирует Швеции. Это была нация, возникшая в результате революции: группа из семи неоднородных провинций, не имеющая нормальной границы с остальной частью Нидерландов, контролируемой Габсбургами, просто осколок части огромной династической империи, страна, ограниченная как в плане населения, так и территории, но быстро ставшая одной из могущественных держав не только Европы, но и мира почти на целый век. Новое государство отличалось от прочих (но не от своего итальянского предшественника — Венеции) в установлении республиканской, олигархической формы правления, но ее самой значительной особенностью было наличие предпосылок для строительства сильной страны, связанных с мировой торговлей, промышленностью и финансами. Это была, что и говорить, мощная военная держава, по крайней мере с точки зрения оборонительных систем, обладательница самого эффективного флота, пока в конце XVII века его не затмил британский. Однако подобная демонстрация силы была скорее следствием, а не сущностью голландского могущества и влияния.

Разумеется, на заре революции 70 тыс. голландских повстанцев вряд ли играли большую роль в общеевропейских делах. Для этого понадобились десятилетия, пока в начале XVI века не оформились какие бы то ни было границы самостоятельного государства. Так называемая Нидерландская революция на первоначальном этапе носила спорадический характер. В этот период различные социальные группы и области сражались как между собой, так и с общим противником, Габсбургами, а порой и шли на компромисс с последними. В 1580-х годах бывали моменты, когда герцог Пармский, успешно претворявший в жизнь политику восстановления испанского контроля над территориями, оказывался в шаге от окончательного решения данного вопроса. Но субсидии и военная помощь Англии и других протестантских государств, массовые поставки оружия, частые отзывы испанских войск во Францию дали повстанцам возможность довести свою революцию до конца. Вследствие того что почти все голландские порты и верфи находились в руках мятежников и Испания не могла контролировать ситуацию на море, герцогу Пармскому оставалось вести лишь наземные осадные операции, медленно отвоевывая территории, теряя благоприятные моменты из-за постоянных отзывов его армии во Францию {113} 113 Книга [983] может заменить все другие описания отрезка «восьмидесятилетней войны», пришедшегося на XVI в. Последующие годы войны хорошо описаны в статье [617, р. 34–74] и в книге того же автора [618]. .

В итоге к 1590-м годам республика Соединенных провинций Нидерландов выжила и смогла отвоевать большинство областей и городов на востоке. Ее армия к этому времени была уже хорошо подготовленной, во главе ее стоял Мориц Нассауский, чьи тактические новации и умение использовать водные преграды сделали его одним из величайших полководцев века. Но армию с трудом можно было назвать голландской, так как в 1600 году она состояла из 43 английских, 32 французских, 20 шотландских, 11 валлонских, 9 немецких и лишь 11 голландских рот {114} 114 См. [422, р. 106]. . Несмотря на такую многонациональность (хотя нетипичной ее не назовешь), Морицу удалось создать монолитные войска. Безусловно, этому способствовала финансовая поддержка со стороны голландского правительства: его армия регулярно получала денежное довольствие, что выгодно отличало ее от большинства армий Европы. Кроме того, правительство не забывало и про мощный флот страны.

Не стоит преувеличивать уровень благосостояния и финансовой стабильности республики или предполагать, что она легко могла себе позволить вести длительные военные действия, особенно в самом начале революции. Война нанесла значительный ущерб восточной и южной частям Соединенных провинций. Кроме того, огромные потери понесла торговля. Сократилось количество жителей. Даже для процветающей провинции Голландии оказались неподъемными существующие налоги. В 1579 году для ведения войны необходимо было 960 тыс. флоринов, а в 1599 году уже почти 5,5 млн. К началу XVII века, когда годовые расходы на войну с Испанией выросли до 10 млн. флоринов, многие стали задаваться вопросом, как долго страна сможет продолжать вести военные действия, не скатываясь при этом в финансовую пропасть. К счастью для голландцев, экономика Испании, а соответственно и ее способность содержать склонную к мятежам Фландрскую армию пострадали за это время еще больше, что в конце концов заставило официальный Мадрид в 1609 году заключить перемирие.