Герхард Глински - Кёнигсберг [Conigsberg – Königsberg – Калининград. Прошлое и современность]

Музыкальное воспоминание о втором короновании в городе на Прегеле: Вильгельм Ⅰ. 1861 г.

Кто, однако, был Юлиус Рупп? Вернёмся к временам революции 48-го года. В те времена Рупп был членом Радикального клуба. Урождённый кёнигсбержец стал дивизионным проповедником. Эта деятельность со временем привела к возникновению острого конфликта между Руппом и церковью: Рупп проповедовал философию Канта, реализацию её в условиях современности, гуманизм и христианскую гуманность. Рупп обладал талантом убедительного красноречия, и число его сторонников росло на глазах, в результате чего возникла «Свободная евангелически-католическая Община». Так как Рупп по-прежнему, несмотря на запрет, совершал богослужения, его несколько раз бросали в тюрьму. После революции он потерял и своё место доцента Кёнигсбергского Университета. Однако он не ожесточился, остался в родном городе, продолжал деятельность священнослужителя и начал писательскую деятельность.

Юлиус Рупп (1809–1884).

Памятный обелиск Юлиусу Руппу в сегодняшнем Кёнигсберге. На заднем плане руины собора.

Кстати, Рупп был родным дедом знаменитой Кете Кольвиц. Это была родственная связь по материнской линии, отцом художницы был строительный предприниматель Карл Шмидт, являвшийся, как и Рупп, представителем либерального движения. Кете Кольвиц является автором рельефного портрета Юлиуса Руппа, украшавшего его памятник. В смятении послевоенного хаоса рельефный портрет был утерян и заменён впоследствии новым портретом, созданным русским художником. Памятная надпись была реставрирована. Наряду с описанным нами выше памятником знаменитого астронома Бесселя, мавзолеем Иммануила Канта и памятником Шиллера, автором которого был известный кёнигсбергсский скульптор Станислаус Кауэр, памятник Юлиуса Руппа и по сегодняшний день свидетельствует о кипевшей ключом духовной жизни немецкого Кёнигсберга. Несмотря на происшедшие перевороты и преобразования, несмотря на послевоенные годы, опустошившие цветущий Прусский Край, память о великих кёнигсбержцах свято хранится, ибо – не странно ли? – жизненный путь их ни в чём не противоречит социальным идеалам советского государства.

Впечатление эпохальной связи между прошлым и настоящим, однако, бледнеет и теряется при рассмотрении второй половины 19-го столетия. Специфические черты характера свободолюбивого Кёнигсберга расплываются. Всё своеобразное отходит на задний план, серая повседневность завоёвывает всё новые позиции Причиной этого развития было в первую очередь присоединение Восточной Пруссии, а вместе с ней и Кёнигсберга, к Германскому Рейху в 1871-м году. Кёнигсберг – в прошлом культурный и экономический центр восточных регионов Германии – потерял этот свой особый статус. Из-за этого город начал терять своё своеобразие. Времена Тевтонского Ордена, города-резиденции герцогов и курфюрстов, города, где проводились коронования прусских королей, короче – времена былого величия и великолепия – окончательно отошли в прошлое. Особая роль Кёнигсберга возродилась на короткий срок в между-военный период 20-го столетия, но это произошло против коли Кёнигсберга, так как роль эта диктовалась теперь изолированным положением города вследствие реализации Версальского договора и представляла собой занятие вынужденной позиции. Покидая Кёнигсберг, пассажиры того времени «отправлялись в Рейх»; в 19-м столетии Кёнигсберг был один раз частью нового Рейха. Однако большинство кёнигсбержцев ничего не имели против побочных явлений основания Рейха. Исполненные патриотического пафоса граждане Кёнигсберга разделяли мнения Бисмарка и были согласны с манифестацией воли народа, олицетворяемой Рейхом. Большинство, но не все. Кёнигсбергское «Народное объединение» («Фольксферайн») устроило митинг протеста против аннексии Эльзас-Лотарингии. Якоби и коммерсант Макс Гербиг выразили свой протест публично, были арестованы и осуждены к тюремному заключению сроком на один месяц. Заключённых поместили в Форт Бойен под Лётценом в Мазурах. К чести членов Собрания городских депутатов надо сказать, что они объявили тюремное заключение Гербига и Якоби незаконными обратились с протестом в Прусскую Палату депутатов, несмотря на то, что многие из них придерживались политических убеждений, отличавшихся от позиции арестованных. Других столкновений политического характера в Кёнигсберге, однако, больше не происходило. Жизнь города приняла характер «нормальной» провинциальной столицы. В 1900-м году количество населения Кёнигсберга, включая военный гарнизон, составляло 189 483 жителя. В городе проживало всего 1250 иностранцев из стран восточной Европы. Представители других стран из города исчезли. Таким образом была прервана нить традиционного кёнигсбергского развития, немыслимого в прошлом без экономического и культурного обмена с заграничными странами и проживавшими в городе Кёнигсберг иностранцами. Кёнигсберг превратился в прусский город, занимавший восьмое место после Берлина, Бреслау, Кёльна, Франкфурта, Магдебурга, Ганновера и Дюссельдорфа и эта потеря статуса отразилась также и на карьерах прусских чиновников и офицеров. Для многих профессоров и военных Кёнигсберг потерял былую привлекательность.

Национальный либерализм достиг в этот период времени особого расцвета. «Классические» кёнигсбергские либералы обратились либо к идеям социал-демократов, либо объединились в партии свободомыслия (Фрайсин). Бременец Александр Винекен, издававший в Кёнигсберге «Кёнигсбергскую всеобщую газету» («Кёнигсбергер альгемайне Цайтунг»), один из крупнейших журналистов и газетных издателей Восточной Пруссии, стал одним из важнейших столпов национал-либерализма. Издаваемая им газета стала крупнейшим органом прессы всей Восточной Пруссии и прославилась далеко за её пределами. В течение 18-и лет Винекен являлся городским депутатом. Он принимал активное участие в культурной жизни города, был членом правления Гётевского Общества (Гётебунда), членом Общества Баха, членом «Союза Цецилии» и других организаций. Национал-либеральная партия стала в это время ведущей партией Кёнигсберга. Это развитие было связано с так называемой «трёхклассовой избирательной системой». Представители «первого класса» (имевшие большее количество голосов соответственно более крупных сумм уплачиваемых ими налогов) выбирали, как правило, кандидатов либеральных партий. Поначалу население вяло и без интереса принимало участие в выборах на уровнях как общин и ландтагов, так и на общерейхском уровне. Позже социал-демократы начали проводить массовые мероприятия, посвящённые политическому просвещению масс – не упуская при этом из виду интересов собственной партии – и до 1903-го года процентное участие в выборах поднялось до 80%. С 1890-го по 1912-й год в ряды членов Рейхстага кёнигсбержцами пять раз избирался кандидат социал-демократической партии. Только в 1907-м году представителям буржуазных партий удалось «протащить» в Рейхстаг свободомыслящего либерала.