Армен Гаспарян - Эхо войны. Неудобная правда

А. Гаспарян:Давайте скажем честно: ревизия была заложена значительно раньше, чем главы государств собрались в Ялте. Даже раньше, чем они собрались в Тегеране. Потому что изначально никакого доверия к Советскому Союзу не было. В той же Великобритании существовали круги, которые всерьез полагали, что, конечно, сокрушить Гитлера – это хорошо, но при этом задавались вопросом, что им это принесет на выходе. Потому что, во-первых, усиление Советского Союза их, в общем-то, совершенно не устраивало. Поэтому при любой возможности они затягивали переговорный процесс. Во-вторых, все, конечно, уже размышляли о том, что будет после разгрома гитлеровской Германии. Нужно ли создавать какой-то базис для того, чтобы потом успешно противостоять Советскому Союзу? Если нужно, то какой? И заметим, у многих (особенно это проявилось в 1990-е годы) Ялтинская конференция стала ассоциироваться с термином «жертва Ялты». Жертвами Ялты называли коллаборационистов, которых выдавали Советскому Союзу. В Ялте вроде бы обо всем договорились: граждан Советского Союза должны были выдавать, а по тем, кто не был гражданином Советского Союза, требовалось решение судебных комиссий. На практике это не работало с самого начала, потому что, например, тех же калмыков записали как неграждан Советского Союза, поэтому выдаче они не подлежали.

Второй момент: все лагеря подготовки диверсантов сразу после разгрома Третьего рейха автоматически перешли на содержание Великобритании и США. Со всем штатом инструкторов и курсантов. Их даже не стали отправлять в фильтрационные лагеря.

Вспомните самую знаменитую антисоветскую организацию: Народно-трудовой союз. Его первые печатные издания появляются в августе 1945 года. Откуда в разрушенной послевоенной Европе нашлись типография, бумага, «вдруг» возникла сеть распространения? Ну невозможно это было сделать за какой-то месяц сразу после Потсдама! Это была планомерная работа. То же самое с Польшей. Только закрепили польские границы на линии Керзона (с незначительными отклонениями) – тут же активизировалось воскресшее эмигрантское польское правительство в Лондоне. Ведь в 1944 году его, мягко говоря, отодвинули в сторону, чтобы оно никуда не лезло, а в 1945-м оно вовсю деятельность развило.

Или вот Черчилль сказал про Курилы а дальше что начинается? Почему вдруг те, кто занимался подготовкой диверсионных подразделений японской армии для работы на территории Советского Союза, не понесли в общем никакого наказания? Уже в 1946 году мы видим активизацию работы по этому направлению. Документы-то сейчас рассекречены. Раньше можно было сказать, что это советский агитпроп сочиняет. А сейчас, когда тысячи архивных дел опубликовали, становится понятно, что знаменитая фраза Сталина о том, что он не испытывает никакого доверия, это вовсе не его мнительность, которую уже возвели в некое сумасшествие, а очень точное понимание ситуации, основанное на докладах, в том числе разведки. И последнее, что чрезвычайно важно и о чем у нас сегодня не очень любят вспоминать, считают мифом. Это знаменитейшая в то время «Организация Гелена». Как «красиво» получилось – весь цвет военной разведки Третьего рейха таинственным образом исчезает, а потом оказывается, что Гелен и его подчиненные работают уже непосредственно с американцами. И ведь архивы, в том числе по их резидентам на территории Советского Союза, мы так и не получили. Хотя в Ялте эти вопросы обсуждались. Не надо думать, что с Геленом договаривались лишь в июне или в июле 1945 года. Переговоры шли значительно раньше. А нас просто поставили перед фактом.

Г. Саралидзе:Ялта, Потсдам фактически оформили двухполярный мир, о котором мы потом очень много говорили и сейчас продолжаем говорить. Я правильно понимаю, Дима, что с самого начала двухполярный мир формировался не потому, что у кого-то была добрая воля, а потому, что так сложились обстоятельства и так силы были распределены?

Д. Куликов:Ты прав. Ревизионизм заметен даже в нюансах. В Потсдаме Трумэн с Черчиллем сказали Сталину: «А у нас есть такое оружие, которое вас уничтожит». Имелась в виду ядерная бомба. Кстати, именно это определило судьбу японских городов. Потому что когда ты говоришь, что у тебя есть сверхоружие, ты должен его продемонстрировать. Трумэн и Черчилль были необычайно воодушевлены тогда. Вообще, наличие значительного или решающего превосходства является основой западного политического, если можно так сказать, самоопределения. Они посчитали, что обладают этим решающим превосходством. А дальше все уже было предопределено. И объявление холодной войны…

Д. Куликов:Кстати, параллель с нынешними временами: все, что происходит сейчас, – это результат того, что Запад после крушения Советского Союза уверовал в то, что он обладает решающим преимуществом. И тогда было точно так же. Дальше был маккартизм. События в Венгрии, когда мы искали, откуда что взялось и кто эти выступления поддерживал. И наконец, Карибский кризис. Где-то в 1969–1970 году установление паритета стало невозможно игнорировать. Ветер поменялся. И полет Гагарина очень сильно повлиял на ситуацию в мире.

Г. Саралидзе:Карибский кризис поколебал их уверенность в том, что они могут напугать кого-то. Их решимость поуменьшилась.

Д. Куликов:Надо было еще ввязаться в войну во Вьетнаме и проиграть ее сокрушительно, с позором, понимаешь? Кстати, я всегда говорил, что разница между нашей кампанией в Афганистане и американской кампанией во Вьетнаме огромная. Мы военно-политически в Афганистане победили: при всех очагах сопротивления мы страну контролировали. Практически на всей ее территории была афганская власть, которая хотя с нашей помощью держалась, но она была все-таки власть. Во Вьетнаме такого не было. Американцам пришлось бежать.

Г. Саралидзе:Мы забываем про Корейскую войну. А она была раньше, в начале 50-х годов, и там было прямое столкновение Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Армен, с твоей точки зрения, какую роль сыграла Корея? Мы были союзниками в Потсдаме, в Ялте договаривались. Разделили мир на зоны влияния – и вдруг на тебе! Через пять лет уже летчики в небе над Кореей сталкиваются.

А. Гаспарян:Корея стала со всех точек зрения полигоном. Во-первых, военные столкновения. Посмотрел Запад: ага, не очень получается. Но они нас обошли с точки зрения информационной и психологической.

Не так давно мне на глаза попалась чудеснейшая публикация в одной американской влиятельной газете «Геноцид спустя 70 лет». Я сначала не мог понять, о чем идет речь. А они провели параллели с Сирией: русские используют химическое оружие в Сирии; русские там уничтожают детей и стариков, мирных жителей, выгоняют их из домов. А смотрите, что они делали тогда в Корее! И автор ссылается на публикации 1950-х. Я с ужасом понял, что есть целый пласт материала, который мы не изучали.