Линн Торндайк - История магии и экспериментальной науки. Ранняя христианская мысль

Несомненно, время создания трактата «Матезис» можно определить и без учета того, какую религию исповедовал Фирмик в ту пору, когда его писал. Ибо, если считать, что его идеи в «Матезисе» и в трактате «Об ошибках» несовместимы, то будет трудно объяснить, как он мог написать «Об ошибках» после создания «Матезиса» и наоборот. В «Матезисе» Фирмик заявлял, что полностью одобряет все принципы астрологии, поэтому очень трудно было бы объяснить тот яростный дух нетерпимости к язычеству, которым пронизан трактат «Об ошибках». В нем он упоминает имя Христа, а в «Матезисе» — нет. Но можно ли сказать, что обе эти работы совершенно несовместимы? Мой ответ — нет. Различия в них объясняются разным характером этих работ и различными обстоятельствами, при которых они были созданы. «Об ошибках» — это бесстрастная полемика; вполне возможно, это была речь, произнесенная перед императорами, «Матезис» компиляция на псевдонаучную тему, написанная в свободное время для друга, и составленная с помощью предыдущих трактатов на эту тему. Зачем было Фирмику упоминать о Христе в «Матезисе»? Разве Боэций, после двух веков развития христианской мысли, создавая работу о Троице, упоминал Христа в своей «Утешении Философии»? В обеих работах Фирмика могут быть небольшие расхождения, но если мы вспомним о многочисленных противоречиях во взглядах Константина Великого, первого христианского императора, то стоит ли упрекать в расхождениях писателя, который убеждал детей Константина отказаться от языческих культов? С другой стороны, в трактате «Об ошибках» и «Матезисе» существуют поразительные совпадения.

В первую очередь следует отметить, что в этом трактате Фирмик не подвергает критике астрологию. Но, если он, после написания «Матезиса», обратился в христианство и отказался от изложенных здесь астрологических идей, неужели он постеснялся бы раскрыть или подвергнуть критике ошибки этого искусства, как это сделал Августин, утверждавший, что он когда-то верил в гороскопы? Таким образом, мы понимаем, что Фирмик не считал астрологию ошибкой, даже в те времена, когда писал трактат «Об ошибках», став апологетом христианства. Более того, его взгляды на природу в работе «Об ошибках» вполне соответствует взглядам астрологов. И он выражает свое уважение к естествознанию или рациональной физике, которого и следовало ожидать от автора «Матезиса». Мы видим, что он критикует определенные языческие культы за их неправильные физические идеи столь же яростно, как и другие культы за пародирование христианских мистерий. В первых главах своего трактата Фирмик критикует некоторые восточные религии за то, что они придают слишком большое значение одному элементу, умаляя другие, и за то, что они не замечают того верховного контроля за земной природой, в существование которого верили и христиане, и астрологи. Другим аргументом против языческих культов был такой: эти культы включают в себя человеческие и бессмертные элементы, которые не базируются на природном законе и власти Верховного Бога или «Бога — Создателя», «который сотворил все вещи с помощью упорядоченного божественного мастерства». Эти фразы, как показал Зиглер, встречаются и в трактате «Об ошибках», и в «Матезисе». Более того, в первом Фирмик говорит о планетах и о Солнце, которое упрекает язычников, а это свидетельствует о том, что, по его мнению, звезды играют огромную роль в управлении Вселенной.

Следует также отметить, что в обоих трактатах Фирмик ставит императоров выше всех людей и тесно связывает их с небесными телами и «Верховным Богом». Если в «Матезисе» он молится о том, чтобы династия Константина не прерывалась и запрещает астрологам делать предсказания, касающиеся судьбы императора, на том основании, что она подчиняется не звездам, а непосредственно Верховному Богу и «подобно тому, как вся поверхность земли подчиняется императору, то и он входит в число богов, которым Верховный владыка повелел руководить всеми вещами и сохранять их». Если Фирмик утверждает это в «Матезисе», то а трактате «Об ошибках» он постоянно называет императоров святейшими, а в одном месте пишет: «Теперь вы, о Константин и Констанс, святейшие императоры, ваша священная вера должна быть использована. Она возвышается над людьми и, отделенная от земной слабости, вступает в союз с небесными телами и во всех своих деяниях следует воле Верховного Бога… Ваше счастье соединяется с добродетелью Бога и с Христом, сражавшимся на вашей стороне, вы одержали победу во имя человеческой безопасности».

Если автор трактата «Об ошибках» благосклонно относится к астрологии, то автор «Матезиса» — убежденный монотеист и решительно религиозен. Он с негодованием отвергает обвинения, предъявляемое астрологии, в том, что она, будто бы, учит, что «все наши действия определяются божественным курсом звезд, а это отвращает людей от культа богов и религий». «Мы делаем все, чтобы люди боялись богов и поклонялись им, мы демонстрируем их мощь и величие». Только что процитированный отрывок и некоторые другие отрывки наводят нас на мысль о политеизме Фирмика; кроме того, он часто говорит о планетах, как о богах. Вероятно, тут он воспроизводит фразеологию и отношение астрологов, работы которых использовал для написания своего трактата и которые принадлежали к языческому прошлому. Его апотелесмата или сборник сказаний для различных гороскопов не дает оснований полагать, что она была специально приспособлена для христианского общества, хотя в некоторых аспектах и соответствует своей эпохе. Но, хотя эта работа и содержит многочисленные следы язычества, ее господствующая идея заключается в том, что в мире существует Верховное божество, повелевающее планетами, «которое создало человека в форме микрокосма, состоящего из четырех элементов». И Фирмик молится:

«И чтобы мои слова не лишились божественной помощи, а зависть ненавистных людей не ставила их под сомнение, кем бы ты ни был, Боже, который день за днем направляет ход небес в быстром вращении, который повелевает морскими приливами, который усиливает прочность земли в неподвижной мощи ее оснований, который освежает наши измученные земные тела ночным сном, а когда к нам возвращаются силы, снова дарует нам милость сладчайшего света, который овевает плоды твоей работы приветственным дыханием ветра, неутомимой силой двигает воды рек и фонтанов, сменяет сезоны уверенными периодами дней: Единый правитель и Князь всего, единый Император и государь, которому служат все небесные силы, чья воля лежит в основе всякой совершенной работы, безупречными законами которого навечно украшена подчиненная им природа; Твой отец и мать всякой вещи, связанный с тобой единой нитью; к тебе мы простираем в мольбе свои руки, Тебя, дрожа от благоговения, умоляем мы — даруй нам помощь в наших попытках объяснить движение твоих звезд; тебе принадлежит та власть, которая помогает нам постичь зло. С чистым умом, лишенным всяких земных мыслей и очищенным ото всех следов греха, написали мы эти книги для твоих римлян». Нет сомнений, что эти слова могли быть написаны неоплатоником или язычником, но, скорее всего, их автором был христианский астролог.