Юрий Воробьевский - Русский голем

Представление об эманациях постепенно изгнали личного Бога из сознания европейцев. В кого же тогда верить? В собственные силы! Так крепла религия атеизма, наступление которой в душе одного поэта и привело его от веры «в Богородицын покров» к строкам:

Знакомый лозунг-обманка. «Все во имя человека, все на благо человека» возник все оттуда же. Лайтман подтверждает: «В Зоар… говорится: «все высшие и низшие миры заключены в человеке; все что создано и находится во всех мирах — создано для человека».

А.Ф Лосев писал о неоиудаизме: «Израиль хочет создать себе спасение своими собственными силами, поэтому израильская стихия и лежит в основе новоевропейской культуры. Возрождение, просвещение, революция — все это имеет под собою опыт сведения благодати, которая дается даром и по неизвестному определению, на естественные усилия человека, которые должны быть вознаграждены по справедливости и в которых нет ничего таинственного, но все телесно и чувственно-реально… Большинство либералов, социалистов и анархистов даже совсем не знают и не догадываются, чью волю они творят» [139].

Современный еврейский историк М.Даймонт как бы обобщает сказанное о кабале каббалы: «Быть может, понадобятся еще несколько столетий, чтобы осознать, что духовные, морально-этические и идеологические истоки западной цивилизации коренятся в иудаизме». Нет, столетий нам не надо. Ясно и так. Каббала морочила и продолжает морочить. Морочить и умереть — от одного корня. И мрак — тоже, хотя он иногда выдает себя за свет.

Об одном своем знаменитом мудреце Агада пишет: «Про Ионатана бен Узиэля рассказывали, что, когда он вдохновлялся изучением Торы, птицы, пролетавшие над ним, сгорали от пламени его воодушевления». Жутковатая картина! Вы уже обратили внимание: каббалистические и вообще неоиудаистические тексты часто упоминают свет и огонь? Не спутайте их со светоносностью ангелов, которые являются православным подвижникам.

О Божественном свете преп. Макарий Египетский пишет: «Невещественный и божественный огнь освещает души и искушает их… Сей огнь действовал в апостолах, когда возглаголали огненными языками. Сей огнь облистал Павла гласом и просветил его ум, омрачил же у него чувство зрения, ибо не без плоти видел он силу онаго света. Сей огнь видел Моисей в купине. Сей огнь в виде огненной колесницы восхитил Илию с земли… И ангелы, и служебные духи причащаются светлости сего огня… Огнь сей прогоняет бесов, истребляет грех, он есть сила воскресения, действенность бессмертия, просвещение святых душ, утверждение умных сил».

Но как все-таки отличить один свет от другого? Как не ошибиться?

Один из тех, кто этот опыт приобрел, был старец Силуан Афонский. Он предупреждал, дабы никто не спутал Свет Бога и свет люцифера: «если ты видишь свет и при этом ничего другого (т. е. ощутимой благодати), то это от «неприязни» и не должно его принимать». Солнце Правды радует и согревает, освещает верный путь. Иной же свет, пугающий и одновременно восхищающий адептов бесчисленных мистических учений, приводит к безумию и смерти.

Вот как являлась Сведенборгу сущность, которую он посчитал «Спасителем»: «Примерно между 12 и 2 часами по мне снова пробежала дрожь с ног до головы, причем слышался такой шум, как если бы столкнулось много ветров [140]. Это привело меня в сильное сотрясение и повергло ниц…»

Устраивая свои представления для духовно жаждущих, но незрелых, а то и просто больных людей, Люцифер любит световые эффекты. То рогатый режиссер выводит на сцену визионерского театра какие-то светящиеся фигуры; то, как модернистские декорации, появляются сверкающие золотые шары; то лукавый осветитель включает «неземной» золотистый свет… Описания «контактеров» на удивление сходны — и древние, и современные [141].

«В году 1141 от Рождества Христова, мне было тогда от роду сорок два года и семь месяцев, опустился на меня с ясного неба огненный свет с молниями, — аббатиса Хильдегард диктует, а ее помощник Вольмер записывает. — Свет этот проник через мой мозг и пронзил мое сердце и грудь, как будто пламенем, которое, однако, не жгло, а только согревало, как солнце нагревает предмет, на который падают его лучи. И вдруг мне открылся смысл всех писаний псалтыря, Евангелия и всех католических книг Старого и Нового Заветов». Вольмер макает перо в чернила: «Лица, которые я вижу, приходят ко мне не во сне, не в сновидениях, не в состоянии помешательства, я воспринимаю их не физическими глазами и не где-нибудь в потаенных местах, я принимаю их в состоянии бодрствования, не помраченного, но ясного разума, глазами и ушами моего внутреннего «я», на виду у всех и в любом месте, как пожелает того Господь…»

Аббатиса заканчивает диктовку и ласково треплет своего помощника по щеке.

Может быть, и правда после осияния светом ангелы являлись ей по благодати Божией? Однако обратим внимание на странные подробности, сообщаемой изданной в Германии «Энциклопедии символов»: «Прорицательница очень любила зеленый цвет, ей казалось, что зеленое правит миром…

О, благородная зелень.

Тебя дарит само солнце.

Ты сверкаешь в свете дня

И источаешь божественный блеск.

Тебя обнимают объятия

Божественных тайн.

Ты бросаешь алмазы под лучами

восходящего солнца».

Речь не о зелени листвы и трав. Зеленоватое сияние, сверкание, феерический блеск алмазов — все это прямо как в Изумрудном городе! Кто же вручил аббатисе зеленые очки?

«Эксперты утверждают, что видение всего в зеленом цвете — одно из явлений, сопровождающих потребление некоторых наркотиков растения паслен». И еще: «Она путешествовала в иные миры, и ей являлись люди, которым были открыты тайны макро- и микрокосмоса, она замечательно лечила людей лекарственными травами, она очень откровенно писала о сексуальных отношениях между мужчиной и женщиной и без колебаний принимала в своем монастыре мужчин».

Проходит более двух столетий, и над захоронением «святой» Хильдегард устраивается торжественная церемония. Наконец, могила открыта. Уже известный нам каббалист аббат Тритемий — тут как тут. Он торжественно вынимает из фоба истлевшую руку. Этот некромант не скрывает, что намерен использовать силу этой реликвии в специфических целях… И вот — памятная нам история при императорском дворе. Глаза жуткого «Гектора» пылают огнем… От Бога ли этот свет?

В то же самое время афонские монахи, сподвижники святителя Григория Паламы, составляют «Святогорский томос». Стремятся объяснить миру, что открывающийся православным подвижникам Свет Фаворский имеет природу, принципиально отличную от других видов прельстительного сияния. Вскоре станет окончательно ясно: две Церкви — Восточная и Западная — освещаются различным светом одна Фаворским, другая люциферическим. И еще через несколько веков один принявший католичество философ, холодно взирая на аскетическое стяжание святогорцами Нетварного Света, пожмет плечами: и надо же на это тратить жизнь! Это будет Владимир Соловьев, сидящий в первом ряду диавольской «латерна магики» [142].