Григорий Гудожник - Техника и религия

За более подробную разработку этой богословской идеи взялись западногерманские инженеры Г. Шмидт, В. Фогель, О. Кремер, Г. Шуберт, которые выдвинули так называемую теорию «объективации». «Развитие техники, — говорит Г. Шмидт, — делает проблематичным отношение человека к природе, его отношение к другим людям, к самому себе и к богу». Как же решается проблема отношения человека к «всевышнему»? — Путем обожествления основных закономерностей работы автоматов и принципов жизнедеятельности организмов: информации, обратной связи, памяти. Эти принципы якобы всегда существовали как «предустановленность, намерение высшей воли» и нашли, опять-таки по велению «всевышнего», свое воплощение в деятельности живых существ (в том числе и людей) и в развитии техники. В технические устройства они будто бы воплощаются, «объективируются» богом не непосредственно, как в организм, а через деятельность человека. Люди, создавая новейшую технику, «объективируют», «распространяют из себя», «выставляют» вложенные в них божественные принципы — информацию, обратную связь, память — помимо своей воли, будучи орудием бога.

Нетрудно видеть, что теория «объективации» не представляет собой чего-либо оригинального. Она преподносит уже известное истолкование технического прогресса как продолжения созидательной деятельности бога, но пользуется при этом новейшей научно-технической терминологией. Кибернетические принципы выдаются за сущность божественного плана созидания, а термин «объективация» означает процесс его осуществления.

Разумеется, кибернетические принципы не внедряются по воле «всевышнего» в живые существа и машины, так же как и сами кибернетические машины не имеют ничего сверхъестественного. Что же такое кибернетика? Мы живем в век небывало мощного развития техники. Современная техника — это техника внутриядерной энергии, реактивных двигателей, искусственных спутников, техника радио и электроники, техника управляющих устройств.

Само развитие техники — все большее количество применяемых машин, увеличивающаяся скорость их, использование высоких давлений и температур — неизбежно привело к необходимости заменить машиной непосредственное действие человека при управлении движением этих машин. Диапазон наших органов чувств, обладающих порогом раздражения и ощущения, ограничивает возможность непосредственного управления быстродействующими машинами. Даже глаз, самый мощный из органов, восприимчив лишь к незначительной доле всего спектра электромагнитных волн. Уже пять сменяющихся в секунду предметов он не в состоянии отличить друг от друга. Две точки он распознает лишь тогда, когда они видны под углом не меньше одной минуты. Как бы ни были проворны пальцы руки, все же быстрота и точность их движений не может превзойти некоторые пределы. Кроме всего, требуется время на прохождение импульсов в нервной системе от глаза к мозгу и от мозга к мускулу пальца. Правда, упражнение сокращает это время, однако не настолько, насколько это необходимо, чтобы, например, можно было легко управлять полетом ракет.

Эта ограниченность человеческих физиологических возможностей в наши дни начала тормозить дальнейшее развитие техники, а — значит, и повышение производительности труда. Кибернетические машины и явились тем техническим средством, которое заменяет человека при управлении работой машин. Нужно сказать, что в этом факте нет ничего особенного, из ряда вон выходящего. Все развитие техники представляет собой постепенную передачу различных функций человеческих органов техническим средствам. Даже самое примитивное каменное рубило было создано человеком для усиления своей руки.

В. И. Ленин указывал, что вся прогрессивная работа техники состоит в замене ручного труда машинным. В истории известны случаи, когда развитие техники прямо упиралось в ограниченность человеческого организма. Так, первая прядильная машина под названием «Дженни» и была изобретена для преодоления неспособности человека прясть несколькими веретенами одновременно. К. Маркс пишет по этому поводу: «Количество рабочих инструментов, которым человек может действовать одновременно, ограничено количеством его естественных орудий производства, количеством органов его тела. В Германии как-то сделали попытку заставить прядильщика двигать два прядильных колеса, т. е. работать одновременно обеими руками и обеими ногами. Но это требовало слишком большого напряжения… такие прядильщики-виртуозы, которые могли бы одновременно прясть две нитки, встречались почти так же редко, как двуголовые люди. Напротив, дженни уже с самого своего появления прядет 12–18 веретенами…» (К. Маркс. «Капитал», т. 1, стр. 380).

Так и в наше время ограниченный характер физиологических способностей человека явился фактором, сдерживающим скорость и точность управления и контроля работы машин. Люди начали изобретать управляющие машины, которым и передаются некоторые функции управления: внимание, запоминание, наблюдение, приведение в соответствие работы различных агрегатов и др. Нужно сказать, что изобретение таких машин явилось не каким-то «озарением», «просветлением», обусловленным «божественной волей», «таинственным свойством ума человека XX века», как об этом твердят богословы.

Попытки создания автоматов, заменяющих человека при контроле и управлении технологическими процессами, делались еще древними греками. Выдающийся инженер и математик Герон Александрийский, живший в I веке, описывает многочисленные автоматы. Однако при рабском труде автоматические устройства в производстве не использовались и потому не получили широкого распространения. Это обусловлено тем, что применение автоматов еще не было необходимостью, общее развитие техники еще не достигло такого уровня, чтобы можно было применять автоматы для управления машинами. Удовлетворение потребностей и повышение производительности труда осуществлялось увеличением количества рабов. Зато церковнослужители не преминули использовать автоматы Герона для доказательства божественного характера церкви и святости жрецов. При помощи автоматических устройств они демонстрировали верующим разного рода «чудеса». Когда в храме разгорался жертвенный огонь, перед посетителями сами собой раскрывались двери храма, и два бронзовых жреца, стоящие по обе стороны алтаря, начинали лить в огонь «священное» вино из жертвенных чаш, которые они держали в руках. Или же, чтобы получить «святую» воду, посетителю достаточно было опустить монету в щель небольшого ящика, стоящего внутри храма, и ящик сам, без всякого вмешательства со стороны людей выдавал ему нужное количество воды. Нашему современнику, получающему газированную воду из автомата, конечно, не приходит в голову заподозрить какое-либо чудо в подобной операции, но на древнего египтянина она производила потрясающее впечатление.