Евгения Иванова - Ад-184 [Советские военнопленные, бывшие узники вяземских «дулагов», вспоминают]

Но, конечно, я очень благодарен своей любимой жене Валентине и моим прекрасным дочерям: Елене, Надежде и Марине. Ни они, ни наши 5 внуков никогда не оставляют нас без внимания. И эту информацию о моем отце и их дедушке мы переживали всей семьей.

Спасибо вам, уважаемые работники поисковой группы. Ведь недаром есть слова <���Никто не забыт и ничто не забыто…>.

Я горжусь своим отцом!!! Я благодарен своей семье! И низкий поклон вам!!!“»

Из воспоминаний Сапиги Ольги Владимировны, внучки красноармейца Рузина Дмитрия Михайловича (1904-20.03.1942, лазарет № 3 «Дулага-184»).

«Мой дедушка, Рузин Дмитрий Михайлович, родился в 1904 г. в селе Холм Можайского района Московской области. Семья была большая, как и положено в русских селеньях, сыновья — Григорий, Алексей, Николай, Дмитрий, Василий и дочь Наташа. Жили дружно, женились, растили детей. И с женой своей Пелагеей дедушка Дмитрий познакомился в селе. Родом она была из деревни Большое Клыпино Рузского района, а там оказалась совершенно случайно. Старшая сестра вышла замуж, пошли дочки-сыночки, справляться ей было сложно, вот и выписала к себе сестренку младшую. Так и оказалась Поля с семи лет в няньках.

После свадьбы недолго молодые жили в селе. И в 1931 г. переехали в Москву. Остановились у Сергея, брата Пелагеи, который работал истопником, вот в котельной и нашли себе пристанище на первое время. Дмитрий устроился на завод „Газоаппарат“, что был недалеко от Даниловского кладбища, а бабушка — на кожгалантерейную фабрику на улице Лестева. У деревенского парня все в руках спорилось. Работал на совесть. Однажды и для дома подарок сделал. Половник. Большой такой, пятнистый. Он и сейчас у нас в ходу. Сколько новые да современные ни покупали, а руки все равно к старому дедовскому тянутся.

Однажды сказал Дмитрию товарищ, что в Коломенском можно снять комнату. Это сейчас там музей-заповедник, а в те времена было большое село.

Так и перебрались из котельни в бывшую конюшню, переделанную хозяевами под жилье. Комнатушка 8 метров, в такую и печку не втиснешь, приходилось все время керосинкой отапливать. Так и жили себе тихо-мирно. Мечтали о большой семье, да, видно, не суждено было. Первый ребеночек умер, и только спустя несколько лет, в 1937 г., родилась моя мама, поздний ребенок, долгожданная Наденька. И жить бы да радоваться, но рухнуло счастье в один день, когда суровый голос Молотова оповестил страну о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз…

Ушел Дмитрий на фронт в августе 1941 г. Мама только и запомнила, как нес он ее на руках вдоль берега Москвы-реки. Ни лица не запомнила, ни слов никаких, только тепло больших широких рук, крепко прижимавших ее к груди.

Стали жить вдвоем. Сложно было. Ребенок маленький, а работать надо. Бывало, закроет бабушка Надю на ключ, а сама на работу, на деревообрабатывающий завод. Работа была очень тяжелая, огромные бревна таскали на себе маленькие хрупкие женщины, да мальчишка-подросток на подхвате. Однажды поднимали бревна на пилораму, да кто-то не удержал, выпустил его, и одному богу известно, как бабушка осталась жива…

Когда выпадала ночная смена, Пелагея в перерыв прибегала домой, постоит под дверью, послушает — не плачет ли дочка, и снова на работу. Весной раскопала небольшой огород, на том месте сейчас стоит кинотеатр „Орбита“, и сажала немного картошки, моркови, свеклы.

Этим и перебивались. Еще собирала на полях сныть и сдавала в колхоз, за это выдавали немного сушеных яблок.

От Дмитрия не было ни весточки. А потом пришла казенная бумага с одной только фразой — пропал без вести…

Не верила бабушка этому извещению, надеялась, что вернется муж домой, ведь сколько бывало таких случаев. Но чуда не произошло. Приехал как-то к дедушкиной сестре солдат, да с плохим известием — умер Дмитрий в плену от тифа…

Братья Дмитрия, Николай и Василий, тоже не вернулись с войны. Николай в составе 110-й сд в марте 1943 г. освобождал Вязьму, отомстил за погибшего брата. Сам сложил голову под Ельней в 43-м, был награжден орденом Красной Звезды. А старший лейтенант замполит 1055-го сп 297-й сд Рузин Василий дошел до Венгрии, похоронен на гражданском кладбище Топиоселле, посмертно награжден Орденом Отечественной войны I степени.

Прожила Пелагея 82 года, была очень верующей, ни словом, ни полсловом не роптала на жизнь. Вырастила дочку, а потом и внучек растила. И все ждала. Ждала своего Митю…

Р. S.: 2013 год. Короткое письмо на электронную почту: „Здравствуйте Ольга. Ваш дед проходит по спискам военнопленных Вязьмы по Московской области. Инициатор розыска родственников — общественная организация <���Вяземский мемориал). Ими организовываются поездки на место захоронения военнопленных в Вязьму. Напишите, пожалуйста, им“.

Так началось мое знакомство с людьми, которые, не жалея сил, времени и здоровья, возвращают домой солдатиков, погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны. В списках, найденных в военном архиве, 5430 человека, на сегодняшний день найдено более 500 семей. Теперь уже и мы — одна большая семья. В 2014 году благодаря Российскому военно-историческому обществу замечательный скульптор Салават Александрович Щербаков создал необычайно пронзительный мемориал, посвященный военнопленным фашистского пересыльного лагеря „Дулаг-184“, нашим родным и близким…

А поиск продолжается. Вот и сегодня пришла радостная весточка из глубинки. Нашли сына!!! Значит, еще один солдатик вернулся домой…»

Из воспоминаний Блохиной Марии Алексеевны, дочери Алексея Степановича Блохина (1903-14.03.1942, лазарет № 1 «Дулага-184»), записано с ее слов Лидией Викторовной Касьяненко, внучкой А. С. Блохина.

«У дедушки Алексея, когда началась Великая Отечественная война, было пятеро детей, мал мала меньше. Маме моей было девять лет, старшей Нине — 11 лет, Коле было 8 лет, Томе было 5 лет, Наде — два года. Жили они в селе Холм Можайского района Московской области. Перед войной держали скотину: корову, поросенка, овец, кур. Огород был большой, более 40 соток, как и у всех. Сажали картошку, морковь, лук…

Наше село стоит на большом холме, церковь там была очень красивая, деревянная, из больших обтесанных бревен, и обшита досками. Около церкви с двух сторон было кладбище. Рядом пруд. В 2 км от деревни был лес. Большой, можно заблудиться. В Холме и соседней деревне Шебаршино работали школы, теперь они закрыты и детей возит автобус в д. Климентьево.

17 октября 1941 г. в село со стороны д. Шебаршино двумя большими танковыми колоннами вошли фашисты. В центре деревни они устроили немецкий штаб.