Александр Снисаренко - Курс - море мрака

Но Сицилия велика. Нельзя ли уточнить прописку Полифема? Думается, можно. Вот как описывается в поэме его обиталище (12, IX, 116–118, 166–168):

Такая местность довольно характерна для Западной Сицилии. Ее можно было увидеть и на восточном побережье, там где в 734 г. до н. э. коринфские греки основали город Сиракузы — родину Архимеда. В непосредственной близости от этого места располагался клочок суши по имени Несос ("остров") или Ортигия ("перепелиный" — нынешняя Ортиджа), отделенный от Сицилии узким проливом. Не удивительно, что Одиссей ясно видел дым и четко слышал звуки на противоположном берегу. Остров лежал так близко от побережья, что по крайней мере в VI в. до н. э. сиракузяне соединили их дамбой, а в 405–404 гг. до н. э., во время карфагенской экспансии, сиракузский тиран Дионисий Старший приказал укрепить остров, создав неприступную гавань; этой идеей в точности воспользовался впоследствии архитектор Динохар при строительстве Александрийской гавани, соединив остров Фарос с материком, но она была известна еще раньше — в Милете, гавань которого защищалась противолежащим островком Лада.

Очевидно, в этих местах и обитали киклопы. Отзвуки то ли Гомеровой легенды, то ли реальных встреч с дикими высокорослыми горцами дошли до наших дней в названии мыса, расположенного чуть южнее Сиракуз. Он называется Punto di Gigante (мыс Гигантов).

Наконец, при отплытии Одиссея могло произойти извержение Этны, которое он не мог видеть из-за дальности расстояния, но которое непременно должен был почувствовать, особенно если оно сопровождалось землетрясением. Скала, "брошенная Полифемом" в корабль, могла быть обломком горного массива, оторвавшимся вследствие сейсмической деятельности.

Дальше на пути Одиссея лежала Эолия — остров бога ветров Эола, прадеда Ясона (12, X, 3–4):

Первое, что может прийти в голову при чтении этих строк, — Кипр. Именно за ним в древности прочно закрепилась слава "Медного острова", он дал имя и латинскому названию меди — cuprum. Но Кипр чересчур далеко, Эолию явно нужно искать где-то в районе Сицилии. Может быть, прав был Вергилий, помещавший ее в Липарском архипелаге? [8] Одиссей, видимо, не напрасно обмолвился, что к Эолу он прибыл вскоре после отплытия от киклопов. Гомер дает дополнительные указания. Эол провожает Одиссея на Итаку (12, X, 25–26, 28–29):

Зефир — западный ветер (заметим, что здесь был бы уместнее юго-западный Либ), значит, Эолия расположена к западу от Итаки и вблизи Сицилии. Наиболее вероятным местом представляется Мальта (точнее, ее исключительно крутой южный берег). Скалы ее богаты вкраплениями металлов, сверкающими на солнце, и вполне могли создать у поэтически настроенных греков впечатление сплошной медной стены. Выше уже говорилось, что к такой атрибуции пришли и братья Вольф.

Мальта изучена археологами сравнительно мало. Известны развалины ее величественных храмов. Найдено множество каменных скульптур. Установлено, что местные жители одними из первых в Европе освоили выплавку меди и обработку золота. Одними из первых… Когда же это могло быть? Долгое время считалось — около 1800 г. до н. э. Но в 1977 г. разразилась сенсация. Американский археолог профессор Шеффилдского университета Колин Ренфрью при помощи радиоуглеродного анализа назвал дату, которая может показаться фантастичной, — около 4000 г. до н. э. Древнее Египта и Шумера. Быть может, пишет Ренфрью, "мальтийские руины — самые древние храмы из сохранившихся на Земле" (81). Если это так, то Одиссей должен был застать здесь весьма высокоразвитую цивилизацию, представители которой властвовали над ветрами, т. е. были опытными мореходами, и могли указать точное направление на Итаку. И кто знает, быть может, "медная стена", опоясывавшая какой-нибудь из городов или храмов Мальты в те седые времена, не такая уж аллегория? Ведь пиратов в этих морях всегда было предостаточно.

Страна великанов-людоедов лестригонов находилась на западе Сицилии. Легкомысленные спутники Одиссея пренебрегли наказом Эола не развязывать мех с ветрами, и буквально с порога родного дома буря отбросила их обратно к Эолии, а потом к стране лестригонов. Обращает на себя внимание тот факт, что лестригоны, как и киклопы, были великанами и людоедами. Очень может быть, что это два родственных сицилийских племени, находившихся примерно на одном уровне развития. Единственное труднообъяснимое указание Гомера — фраза о том, что в стране лестригонов "паства дневная с ночною сближается паствой" (12, X, 86), немедленно ассоциирующаяся с пушкинским "одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса". В Сицилии, как известно, белых ночей не бывает. Зато здесь томится стоглавый дракон Тифон, побежденный Зевсом и для верности придавленный Этной. Головами Тифона иногда называли близлежащие вулканические острова у берегов Сицилии — Эгадский и Липарский архипелаги. Не освещало ли путь Одиссея зарево одного из ныне потухших вулканов, которых немало в тех краях? После отплытия от киклопов прошло не слишком много времени, и, если там Одиссей познакомился с деятельностью одного вулкана, почему бы здесь ему не увидать зарево другого, пробудившегося одновременно с Этной?

Впрочем, не исключено, что Гомер вовсе и не хотел намекать ни на какие белые ночи. Вот как звучит в подлиннике этот пассаж: "Здесь несонливый муж получал бы двойную плату: одну плату — пася быков, другую плату — пася белоснежных овец, ибо близки пути ночи и дня". Не идет ли здесь речь всего-навсего о необыкновенно, сказочно тучных пастбищах, способных прокормить черных быков, которых поэт уподобил ночи, и белорунных баранов? Первые приносились в жертву подземным богам, вторые — небесным (потому и близки их пути-до алтаря).

Одним из первых о местах обитания Гомеровых людоедов догадался Страбон: он пишет, что "киклопы и лестригоны — негостеприимный народ — владели страной около Этны и Леонтины (Лентини. — А. С. ), поэтому и области около пролива были недоступны людям того времени, и Харибда и Скиллейский мыс находились в руках разбойников" (33, С 20). Но не будем забегать вперед.