Александр Снисаренко - Курс - море мрака

Едва ли правы те, кто отождествляет Оловянные острова (Касситериды) с Нормандскими, которые Пифей, возможно, посетил. Иначе чем объяснить отсутствие у него упоминаний об этих легендарных островах, предмете ожесточенной торговой конкуренции? Приводимое Р. Хеннигом и Л. Кэссоном популярное мнение, что Касситериды — это Британские острова (оловянные копи Корнуэлла), никак не вяжется с подробным их описанием Страбоном: "Касситеридских островов 10; они лежат поблизости друг от друга в открытом море к северу от гавани артабров (залив Ла-Корунья. — А. С. ). Один из них пустынный, на остальных же обитают люди, которые носят мерные плащи, ходят в хитонах длиной до пят, опоясывают груди, гуляют с палками, подобно богиням мщения в трагедиях. Они ведут кочевой образ жизни, по большей части питаясь от своих стад. У них есть оловянные и свинцовые рудники; эти металлы и шкуры скота они отдают морским торговцам в обмен на глиняную посуду, соль и изделия из меди" (33, С 175). Под это описание лучше всего подходят острова Силли у полуострова Корнуэлл — юго-западной оконечности Британии.

У того же Страбона есть очень любопытное упоминание о том, что, "по словам Пифея… Уксисама отстоит на 3 дня морского пути" (33, С 64). Уксисама — это остров Уэссан. Но откуда он отстоит? И действительно ли на 3 дня или на 3 суток? Эти понятия нередко путаются. Если говорить о Британии, то Уэссан расположен в 3 сутках пути от Дублина или о. Англси. (Хотя это несколько противоречит указанию Гимилькона о том, что от Иерны до Эстримнид 2 суток плавания. Если под Эстримнидами понимать Касситериды, как предлагает Л. А. Ельницкий [18], то вопрос остается открытым, так как в этом случае нужно установить, куда же плыл Гимилькон и почему он одно и то же называет по-разному. Если же, следуя А. Б. Дитмару, отождествить Эстримниды с Бретанью, то это очень близко к маршруту, на который, возможно, намекает Страбон.) Здесь нельзя говорить о чисто дневных переходах, так как мореходы вынуждены плыть в открытом море круглосуточно. Применительно к Франции 3 дня прибрежного плавания до Уэссана соответствуют расстоянию от Нормандских островов, на которых, возможно, тоже жили остимии. Отрезок Уэссан — Иберия (район г. Хихон), точно соответствующий трехсуточному пути, приходится отвергнуть, так как в этом случае Пифей не смог бы описать Бискайскую излучину. Не годится и чрезвычайно заманчивое предположение об отсчете трехдневного пути от устья Луары, по которой (с волоком в Рону) Пифей мог попасть прямо к себе домой, — не годится по той же причине: необходимость обследования берегов Бискайского залива. Остаются только Нормандские острова, удовлетворяющие всем условиям, или близлежащее побережье Галлии у основания Бретанского полуострова.

Выводов может быть два. Во-первых, Нормандские острова не тождественны Касситеридам, ибо Пифей, искавший торговые рынки для массалиотов, не мог не отметить их (особо отметить) в своих записках. Во-вторых, греки вернулись с Беррике на материк в районе Бретани, откуда направились вдоль побережья в сторону Бискайского залива.

Достигнув кельтского берега, Пифей взял курс к Геракловым Столпам. Блокада, видимо, его не смущала. И не только потому, что она была в кризисном состоянии еще в начале его путешествия, но и потому, что блокировался только выход из пролива. Эратосфен, сообщая, что карфагеняне, подобно критянам и троянцам, "топили в море корабли всех чужеземцев, которые проплывали мимо их страны в Сардинию или к Геракловым Столпам", вследствие чего "большая часть рассказов о западных странах не заслуживает доверия", ясно очерчивает сферу политических интересов Карфагена. Важнейшей стороной карфагенской политики (впрочем, не только карфагенской) была торговля. Карфагеняне всех впускали (считанные единицы) в расчете получить новые полезные сведения о дальних странах, но никого не выпускали.

Пифей до конца остается большим ученым. Он дает описание Бретани и ее населения, наносит на карту неизвестные дотоле очертания Бискайского залива, рассказывает об острове Уксисаме, постоянно ведет астрономические, географические, этнографические и навигационные наблюдения. "Когда Пифей наконец бросил якорь в марсельской гавани, — подытоживает Л. Кэссон, — он покрыл от 7 до 7,5 тысячи миль, как Колумб в свое первое путешествие. Он завершил один из самых смелых подвигов судовождения, сделанных когда-либо, и с точки зрения познания мира самый важный: с его времени и в течение веков географы пользовались его информацией о северных странах. Он обратил внимание на то, что страны, лежащие так далеко к северу, что все считали их бесплодными пустынями, были обитаемы" (114, с. 139).

"Бросил якорь в марсельской гавани…" Да бросил ли он его? Для сомнений в этом оснований более чем достаточно. Судя по мимолетному замечанию Полибия о том, что Пифей "добавляет еще, что при возвращении из тех мест он посетил всю береговую линию Европы от Гадир до Танаиса" (33, С 104), конец его путешествия не был столь радужным.

Как он ее посетил, пешком или по воде? Возможно, пешком, хотя немыслимо и бессмысленно обходить все хорошо известные береговые извивы Италии, Греции… Но их можно миновать, проложив прямой маршрут, например Генава (Генуя) — Тергеста (Триест) — Диррахий (Дуррес) — Афины — Фессалоники (Салоники) — Византий (Стамбул) и далее по побережью… Возможно — на корабле, если не трактовать фразу Полибия чересчур буквально. А что понадобилось грекам в Гадесе — городе карфагенян? Как они там оказались? И почему Пифей отправился оттуда не в Массалию, а к Танаису (Дон)?

Вопросов много, и не на все можно дать вразумительный ответ. Но кое-что станет понятным, если допустить, что он все-таки посетил Касситериды и вез оттуда олово. В Гадесе была сильная сторожевая база пунийского флота, карфагенские корабли патрулировали все западное побережье Иберии. Едва ли они причинили бы вред потрепанному кораблю с измученным экипажем, если… если на нем не было олова. А если было? Тогда становится ясной дальнейшая цепь событий. Карфагеняне захватывают корабль с драгоценным грузом и записями, но отпускают с миром хлебнувших морской жизни людей. Может быть, до Массалии сумел добраться один Пифей, остальные могли осесть в массалийских поселениях Иберии и юго-западной Кельтики. Может, добрались все или почти все. Возможно, их оставили в плену: они слишком много узнали, а Пифею удалось ускользнуть. Может быть… И что же? Денежки, затраченные на экспедицию, унес ветер; перипла нет, его нужно восстанавливать по памяти; олова нет, да и было ли оно… Этот Лжец Пифей будет теперь выкручиваться как угодно. Он просит еще один корабль? Прекрасно, пусть его дадут те, кто поверит его россказням…