Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

После войны Г ейзенберг неоднократно подтверждал, что отправился к Бору с единственной целью - попытаться не допустить участия именитых физиков в создании смертоносного атомного оружия.

Вот что говорил Гейзенберг в 1965 году в интервью Би-Би-Си: "Мы чувствовали, что в этой ситуации физики имеют некоторое влияние на дальнейший ход проекта. Физики могли рассуждать двояко - мы могли сказать, что коль скоро атомную бомбу можно сделать, надо попытаться ее сделать, однако мы могли также сказать, что это потребует столь значительных индустриальных усилий, что проект на самом деле лишь ослабит нашу военную мощь, в то время как бомба до конца войны создана не будет. Поскольку в этом отношении физики пользовались сильным влиянием на ситуацию, я чувствовал, что хорошо было бы посоветоваться с Бором".

Гейзенберг не желал заниматься бомбой. И очень хотел, чтобы в этом его поддержали коллеги-атомщики, и особенно находящиеся в Америке. Ему, как рассказывал со слов Гейзенберга почетный профессор Физического института в Мюнхене Клаус Готштейн, казалось, что за такой долгий срок (работы над проблемой получения атомной энергии) немногочисленное тогда международное сообщество атомщиков сумеет договориться и блокировать создание атомного оружия. Напрямую обращаться с этим предложением к заокеанским коллегам было смертельно опасно. Поэтому Гейзенберг и намеревался обсудить эту идею со своим старым другом и учителем, пользовавшимся полным доверием в США, который мог выступить посредником в подобных переговорах. Других возможностей реализовать «замораживание» исследований по теме бомбы он не имел, оттого и отправился к Бору в Копенгаген, рискуя своей головой.

Не достигнув понимания со стороны своего учителя, Г ейзенберг решил не работать над немецкой атомной бомбой в одностороннем порядке. После войны жена Гейзенберга, Элизабет, писала в своих воспоминаниях, что ее муж "постоянно изводил себя" мыслью о том, что располагающие лучшими ресурсами союзники могут создать бомбу и применить ее против Г ермании. Но и эта страшная мысль не заставила Г ейзенберга заниматься атомной бомбой, даже как немецким «оружием возмездия».

В 1956 году вышла в свет книга Роберта Юнга "Ярче тысячи солнц". В ней автор рассуждает: "Кажется парадоксальным, что немецкие физики-атомщики, живя в условиях свирепой диктатуры, старались не допустить создание атомной бомбы, в то время как их коллеги в демократических странах, за редким исключением не подвергавшиеся никакому давлению сверху, сосредоточили всю свою энергию на производстве этого оружия".

О встрече Гейзенберга с Бором он тоже упоминает: "К сожалению, ему не удалось достичь нужной стадии откровенности и искренне сказать, что он и его группа сделают все, что в их силах, чтобы задержать создание такого оружия, если другая сторона согласится поступить так же".

Можно ли считать встречу двух выдающихся ученых попыткой договориться с коллегами в Дании, а через Бора - в Англии и США, -сознательно, всем вместе, не разрабатывать атомное оружие?

Строго говоря, Г ейзенберг и его близкий друг фон Вайцзеккер, который тоже ездил в Копенгаген, никогда не утверждали, что среди немецких физиков существовал какой-то особый заговор ученых, в полном смысле этого слова. Однако попытку договориться со своими заокеанскими коллегами, через Бора, они все же предприняли, несмотря на смертельный риск. И свою национальную программу ядерных исследований они, после встречи с Бором, затормозили вполне осознанно.

Почему они надеялись именно на Бора? Потому что авторитет Бора в среде его американских коллег был высок, и еще потому, что он был известен как антифашист. Более того, мать Бора была еврейкой, а сам он, проживая в оккупированной Рейхом Дании, постоянно находился под наблюдением Гестапо, что вызывало, со стороны физиков находившихся в США и в Англии, сочувствие и озабоченность за его судьбу.

Мы еще вернемся к встрече двух физиков в Копенгагене, а сейчас попытаемся понять, как группе Гейзенберга удалось уклониться от работы по теме атомной бомбы. Постепенно, разъясняя и убеждая, он сумел достичь компромисса с властями Германии. Таким компромиссом стала программа создания “атомной машины” - ядерной энергетической установки (реактора). Эта цель устраивала и ученых, и немецкое военное командование, поскольку Гитлеру докладывали о перспективах создания атомных подлодок и даже самолетов с атомными двигателями, позволяющими находиться в движении неделями и месяцами, без дозаправок. Разумеется, это были секретные работы, так что Гейзенбергу пришлось всю войну лавировать между немецким Г естапо и спецслужбами Америки. Он жил на грани риска, потому что в Германии его могли обвинить в саботаже и расстрелять. А в отношении США еще интереснее - там специально для него был разработан план нейтрализации (план Гровса - Оппенгеймера), имевший целью похищение и даже физическую ликвидацию Гейзенберга в том случае, если агентурой или разведкой будут обнаружены явные признаки работы его группы над атомной бомбой [12].

Справка - в 1942 году реально планировалась операция похищения Гейзенберга. Его предполагалось захватить в Германии, насильственно вывезти в Швейцарию, тайно посадить в американский самолет и сбросить на парашюте недалеко от подводной лодки, которая должна была ждать в условленном месте Средиземного моря. Абсурдность этого плана настолько бросалась в глаза, что от него в скором времени отказались.

До сегодняшнего дня самые авторитетные западные историки описывают цель и характер встречи двух выдающихся физиков с прямо противоположным смыслом, чем изложено выше. Постараемся выяснить, насколько они в этом объективны.

Историки всего мира более 60 лет спорят по поводу того, что же на самом деле произошло в Копенгагене (в сентябре 1941 г.) между Нильсом Бором и его знаменитым учеником Вернером Гейзенбергом. Немало копий сломано в этих спорах, но вот странность - с каждым прошедшим годом ситуация не проясняется, а все больше запутывается.

Одни говорят, что Гейзенберг приезжал к Бору только затем, чтобы склонить его к работе над немецкой атомной бомбой. Другие пишут, что Гейзенберг просил моральной индульгенции за то, что вынужден делать бомбу для нацистов. Есть и другие версии, нет смысла их перечислять, ведь истина одна. Важно отметить главное - в результате всех этих споров и разговоров под множеством версий и догадок маститых историков была похоронена память о попытке достижения моратория на создание атомной бомбы, которую предпринял в 1941 году выдающийся немецкий физик Вернер Гейзенберг. Поэтому снова и снова люди задают вопрос -была ли у человечества реальная возможность избежать разработки атомного оружия во время той войны, и какова в этом роль Гейзенберга, Бора и других физиков, в том числе создателей атомной бомбы.