Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

Если вернуться в КБ -11 (Арзамас-16), то там подготовка велась всю первую половину 1949 года. В начале июня Государственная комиссия во главе с Ванниковым приехала сюда, чтобы определить, насколько далеко продвинулась работа. Оценив сделанное, комиссия дала разрешение на проведение испытаний, руководителем которых был назначен Ю. Харитон, а его заместителем - Кирилл Щёлкин. Вскоре закончили формирование рабочих групп и бригад, и в июле Курчатов одобрил окончательную конструкцию испытательного комплекса. Теперь мы знаем, что при первом испытании использовалось устройство, которое было почти полностью скопировано с американской конструкции.

В начале августа четырьмя самолётами на полигон были переправлены детали самого устройства. Большими группами начали прибывать научные и административные руководители из КБ-11 и Москвы. Несколько дней было потрачено на проверку оборудования и приборов, а затем были проведены три полномасштабные генеральные репетиции 14, 18 и 22 августа, с условным временем взрыва в 7 часов утра. После трёх успешных репетиций испытание решено было провести 29 августа в 7.00 утра (по местному времени).

В течение 26, 27 и 28 августа был проведён последний монтаж для подготовки устройства. Вечером 28 и ранним утром 29 августа Духов, Харитон, Давиденко, Алфёров и другие собрали бомбу. Когда были выполнены почти все процедуры, устройство подняли на вершину башни. Там Ломинский, Флёров, Давиденко и Щёлкин закончили последние приготовления. Была произведена коммутация всех необходимых проводных соединений и в 5.40 утра Щёлкин последним покинул башню.

Курчатов, Харитон, Щёлкин, Первухин, Болятко, Флёров, Берия и Завенягин собрались в Здании №12, в двухкомнатном командном пункте на расстоянии 10 км от башни. Кроме этого, было еще два наблюдательных поста: один в 15 км к югу от башни - для военных, и второй в 15 к северу от башни - для учёных.

Курчатов дал команду к подрыву, и Анатолий Мальский стал вести обратный отсчёт: "минус тридцать минут <...> минус пятнадцать минут <...> тридцать секунд <...> десять секунд <...> пять, четыре, три, две, одна, ноль". Прошло примерно 30 секунд до того, как страшный грохот пронёсся над командным пунктом. Зарево и гул взрыва отмечались на расстоянии 80 км от эпицентра. После того как утихла ударная волна, все вышли из здания, чтобы наблюдать за растущим грибообразным облаком и за разрушениями, которые вызвал взрыв мощностью в 20 килотонн. Через 20 минут после взрыва к центру опытного поля были направлены два танка оборудованных свинцовой защитой, для проведения радиационной разведки. На четвертый день к эпицентру выехал П.М. Зернов с дозиметристами и фотографами.

Последствия взрыва 29 августа 1949 года превысили ожидания. Для регистрации мощности атомной бомбы на полигоне было установлено 1300 различных приборов для физических измерений, 9700 различных

индикаторов, 1538 подопытных животных размещенных под землей и в различных фортификационных сооружениях, а также на образцах вооружения. В результате взрыва погибло 368 животных, а остальные были перевезены в виварий и клинику для изучения действия радиации на живой организм.

Берия предложил Курчатову дать имя устройству. Курчатов ответил, что имя уже выбрано Щёлкиным. И это имя «РДС-1», составленное из первых букв фразы "Россия делает сама".

Сегодня мы знаем, что это не совсем верно отражало действительность, поскольку корни происхождения этой бомбы американские.

Когда имя первой бомбы назвали Сталину, ему понравилось созвучие и в течение нескольких лет названия РДС-2, РДС-3 (и так далее) были использованы для последующих вариантов и моделей советских атомных бомб.

РДС-1 не была поставлена на вооружение. Это была в большей степени "политическая", нежели военная бомба. "Действительно, - писал в

1993 академик Харитон,- благодаря разведке из США в руки советских ученых-атомщиков попала схема атомной бомбы. Нашим специалистам пришлось немало потрудиться, прежде чем стало окончательно ясно, что схема не дезинформация. Чтобы максимально исключить какие-либо неожиданности, для первого испытания было решено применить именно ее. Это был самый быстрый способ показать, что у нас тоже есть атомное оружие".

Но далее в производство были запущены бомбы собственной разработки, не «снарядного» типа. Как заявлял Харитон, бомбы советской конструкции, в которой было применено взрывное обжатие двух критмасс, более чем вдвое превышали по мощности первую конструкцию "американского типа" и были гораздо легче. Эти новые бомбы были опробованы на двух испытаниях, проведённых 24 сентября и 18 октября 1951 года [25].

А теперь подведем краткий итог масштабных военных работ, проводимых Советским Союзом в послевоенные годы. В 1948 году Королев успешно запустил баллистическую ракету Р-1, скопированную с немецкой Фау-2. В августе 1949 года был испытан первый ядерный заряд, еще не годный для боевого применения. Осенью 1951 года была опробована первая боевая атомная авиабомба.

Атомная гонка

Далее началась «атомная гонка». Уже к концу 1945 года США разработали план "Тоталити". Это была операция по атомной бомбардировке семнадцати русских городов, в ходе которых 20-30 бомб должны были взорваться над Москвой, Г орьким, Куйбышевым, Свердловском и Новосибирском, хотя такого количества бомб в США еще не было. А в 1948 году появился план "Сиззл" - сброс уже 133 бомб на семьдесят советских городов. На Москву отводилось восемь зарядов, на Ленинград - семь. Зная, что у США недостаточно новых бомб для ведения масштабной атомной войны, Сталин поддержал Мао Цзе Дуна в Китае, армия которого крушила проамериканский режим Чан Кай Ши. Американцы отказались от атомных ударов по территориям Мао - потому что тогда бомб не хватило бы в случае возникновения войны с русскими в Европе. Благодаря этому обстоятельству Мао смог покончить в 1949 году с долгим периодом смут и распада, терзавших Китай с 1911 года, и объединить его в еще одну враждебную Западу страну. Но американцы продолжали копить атомные заряды, строить дальние бомбардировщики и авианосцы. И было ясно: медленно, но очень верно вызревает новая, ядерная война [42].

В СССР работа над термоядерной бомбой шла параллельно работе над бомбой плутониевой, основанной на реакции делении ядра. В отличие от США, где происходили тщательно продуманные и большей частью секретные обсуждения по поводу того, предпринимать ли тотальные усилия для создания водородной бомбы, в Советском Союзе такие обсуждения не проводились. Решение было принято Сталиным, Берией и ПГУ. И уже в 1953 году, опередив американскую группу Теллера, в СССР испытали термоядерное устройство, которое было намного мощнее атомного.