Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

XX века». В ней он заочно спорит с Ричардом Роудсом, автором книги «Сотворение атомной бомбы». Не без влияния этой многократно премированной книги, весной 1995 года журнал нью-йоркской академии «Sciences» написал: «Германские атомщики наивно думали о себе как о мировой элите, в чем здорово промахнулись. Ибо одних только выходцев из Венгрии, ставших американскими атомщиками, а именно Лео Сциларда, Эдварда Теллера, а также Джона фон Нойманна и Евгения Вигнера достаточно, чтобы перевесить интеллект всего сообщества немцев, пытавшихся сделать бомбу».

После таких слов мне кажется уместным дать уточнение - эти физики только родились в Венгрии, и прежде чем оказаться в США прошли многолетнюю немецкую научную выучку, пока в Германии не началось ущемление ученых еврейской национальности. Кстати в Будапеште, в то время одном из крупнейших городов Австро-венгерской империи, тоже доминировали немецкий язык и немецкая культура. Судите сами.

• Лео Сциллард - двадцатидвухлетним юношей в 1920 году перебрался из Венгрии в Германию, учился в Технологическом университете в Берлине, затем в Берлинском университете, где посещал лекции по физике, которые читали Эйнштейн, Планк и Лауэ. В 1922 окончил университет с отличием, два года работал в Химическом институте кайзера Вильгельма, занимался экспериментами по рентгеновской дифракции. В 1924 стал ассистентом Нобелевского лауреата Лауэ в Берлинском институте теоретической физики, в 1927-1932 работал в Берлинском университете.

• Эдвард Теллер - уехал из Венгрии в немецкий город Карлсруэ, чтобы учиться в Высшей технической школе. Потом продолжил обучение в Мюнхенском университете и Лейпцигском, в котором защитил докторскую диссертацию (1930). До 1935 года работал в Лейпциге, Гёттингене, Копенгагене, Лондоне.

• Джон фон Нойманн - уехал из Будапешта после окончания Лютеранской гимназии и поступил на химический факультет Берлинского университета. В 1923 году он перебирается в Цюрих и в 1926 году получает диплом инженера-химика Высшей технической школы. В 20-е годы фон Нойманн работает в немецких университетах: в Берлине (1926-1929) и Гамбурге (1929-1930).

• Евгений (Юджин) Вигнер - после окончания Лютеранской гимназии в 1920 году поступил в Будапештский технологический институт, но через год перешел в Высшее техническое училище в

Берлине. В 1924 получил степень бакалавра, а в 1925 - доктора технических наук. Работал на кожевенном заводе, был ассистентом-исследователем и лектором в Берлинском техническом университете.

Теперь посмотрим на биографию самого руководителя Манхэттенского проекта - Роберта Оппенгеймера. Он американский физик, родился в Нью-Йорке 22 апреля 1904. В 1925 окончил Гарвардский университет. В 1928он работал в Цюрихском и Лейденском университетах.

Далее рассказывает сам академик В.А. Белоконь [44]: «Размеры статьи не позволяют мне привести достаточно полную аргументацию того, почему из этой четверки (по мнению А. Белоконя - К.Н.) наиболее сильной фигурой был фон Нойманн. Американское ядерное оружие создавали и другие выходцы из Европы. Кое-кто из следующих не уступал даже фон Нойману: итальянец Энрико Ферми, Ханс Бете из Германии и его земляк Герман Вайль, англичане Джон Кокрофт, Джон Чедвик и Джеймс Так. Некоторые скажут: «И Нильс Бор». Нет, я бы добавил: «И Клаус Фукс!» А были и «домашние корифеи» - американцы, тот же Джон Уилер! Работал и «сам» Ричард Фейнманн... среди начинающих.

Эксперимент как критерий истины здесь выглядит убедительно: немцы ведь бомбу не сделали!

Но могли бы!

А стандартный аргумент - «История не знает сослагательного наклонения» - мы легко парируем: «Да, не знает, - для тех, кому лень думать».

Даже при равных интеллектуальных потенциалах «новых американцев» и немцев оставшихся в Германии, последних ждал бы проигрыш просто из-за бомбежек, в сущности, не уступавших хиросимской: достаточно упомянуть разрушение Гамбурга, Дрездена, Берлина и рурских комплексов. Здесь, однако, важнее нечто иное.

Германский атомный проект возглавили фактически Вернер Гейзенберг и Карл Вайцзеккер. В некрологе на смерть Гейзенберга, в 1976 году, его конкурент Эдвард Теллер (журнал «Нэйче») четко утверждал, что Гейзенберг скорее не хотел делать бомбу Гитлеру, нежели не мог... Теперь, в частности, выясняется, что Гейзенберг не только не желал делать атомную бомбу Гитлеру, но и неустанно намекал об этом «посредникам», надеясь, что и его западные коллеги не станут конструировать это страшное устройство. В отличие от нынешних резонеров из «Сайенсис» научный руководитель американского атомного проекта Роберт Оппенгеймер, их главный теоретик Ханс Бете, учитель Оппенгеймера Нильс Бор и «американский Берия» Лесли Гровс (он отвечал за режим секретности американского атомного «Манхэттенского проекта») компетентно и реалистично оценивали интеллектуальный потенциал немецкой атомной элиты, боялись ее превосходства. Не потому ли они азартно и вполне серьезно обсуждали планы нейтрализации деятельности Гейзенберга и Вайцзеккера - вплоть до их физического устранения. Не этот ли ажиотаж помешал Гровсу заметить, что творится у него «под носом», когда сотни отчетов суперсекретного «Манхэттенского проекта» уплыли в Кремль!

Смешно пытаться несколькими строками обосновывать превосходство Гейзенберга над другими. Он слишком известен. Упомяну лишь, что его «соперник» по величию Поль Дирак назвал в своей речи в Ватикане (1976г.) Гейзенберга физиком №1 XX века... (Между прочим, сам Поль Дирак и Артур Эддингтон считали разработку ядерного оружия аморальным занятием.)

Стоит все-таки кое-что пояснить и по поводу Карла Вайцзеккера. Его уместно сопоставить с Хансом Бете, получившим Нобелевскую премию за теорию горения звезд. Прекрасны и работы Бете по динамике взрыва. И все-таки Вайцзеккера следует оценить повыше - он минимум на год опередил Ханса Бете (1938 -1937) в области физики термоядерного горения звезд, а его достижения в теории взрывных процессов посильнее, оригинальнее. Он сделал пионерскую оценку роли плутония как взрывчатки. Нобелевскую ему не дали «по анкетным данным»: мол, работал над бомбой для Гитлера. Короче, «венгерская четверка» лидеров американского атомного проекта была хороша, но уступала потенциалу уже двух конкурентов - лидеров немецкого атомного клуба. Труднее, но еще интереснее сравнивать совокупные потенциалы стран, наций. Мой анализ говорит в пользу превосходства немецких атомщиков над теми, кто собирался под крышей «Манхэттенского проекта» - главным образом в Лос-Аламосе (но и там немалую роль играл Фукс - опять же немец!)

Между тем тестовыми показателями уровня при данной ранжировке являются адекватная самооценка, квалификация и природная склонность к исследованию, честность, корректность и фундаментальность оригинальных исследований, первенство достижений в теоретической, изобретательской и экспериментаторской деятельности, независимость и смелость суждений (в том числе - прогнозов!), перспективность полученных результатов для научно-технического прогресса, для понимания природы и тех путей, как ее «обманывать» через новые изобретения, кое-что еще из тех качеств, из которых складывается компетентность ученого, инженера. В данном рейтинге также учтен и организационный потенциал, но как второстепенный.