Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

Многое из истории создания ядерного оружия еще не открыто, однако, надежды на появление новой информации сохраняются. Только по атомной бомбе в «архиве Молотова» находится 12 тысяч документов и чертежей - в основном данные разведки. В частности, они содержат полное описание конструкций плутониевой и урановой бомб. Кроме того, с августа 1945-го по 1949-й годы высшим руководством СССР было проведено около 100 заседаний и принято около 1000 постановлений по бомбовой тематике, которые тоже ждут своего открытия.

Примечание: в девятой главе использованы выдержки из источников [20, 25, 34 и 43].

Глава 10

ОБЪЕКТИВНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ

Слава Богу, что на враньё нет пошлин, иначе ведь какое всем было бы разорение!

Д. И. Фонвизин

Анализируя освещение и толкование событий минувшего времени деятелями исторической науки, невольно приходишь к выводу, что существует два основных подхода к изложению истории. Первый предусматривает скрупулезный учет фактических данных, их достоверную оценку и отвергает не только всякий домысел, но и неточно приведенный, двусмысленный факт. Второй подход допускает выборочное использование документального материала и не исключает "добавки" к нему результатов субъективного, авторского анализа. Первый подход исповедуют добросовестные профессионалы, рассчитывающие на серьезного, подготовленного читателя. Второй путь избирают авторы, пишущие для широкой аудитории. Они тоже могут быть прекрасными исследователями, но в отличие от первых, считают возможным дать публике «сенсацию», всякое "наоборот", привлекая тем самым, повышенное внимание... к себе. Имена требовательных специалистов, как правило, знакомы немногим, а творцы мифов и сенсаций постоянно в центре публичного интереса.

Все вышесказанное напрямую относится к истории атомной науки. Самые последние работы на эту тему носят публицистический характер и исторически неточны. В них явно прослеживается желание переиграть

старые сражения, защитить или подвергнуть нападкам теперь уже покойных людей, а не прояснить историю работ над атомным оружием. Особенно это относится к немецкому атомному проекту, раздувая опасность которого США пытаются оправдать свою атомную историю. Поэтому как в кость в горле у них стоит личность В. Гейзенберга.

К числу тех, кто не верит Гейзенбергу, принадлежит профессор Дэвид Кэссиди. Вот его аргументы: «Для меня проблема с этим объяснением состоит в том, что отсутствуют какие бы то ни было другие свидетельства военного времени, и в особенности 1941 года, свидетельства того, что моральная сторона дела в вопросе о расщеплении ядра якобы была предметом особого беспокойства для Гейзенберга и многих других физиков. Разумеется, это не означает, что такой озабоченности не существовало вовсе. Но коль скоро моральная дилемма была столь серьезна, что заставила Г ейзенберга отправиться в Копенгаген в таких сложных обстоятельствах, должны же быть хоть какие-то следы в других источниках этого периода. Мне о таких следах ничего не известно».

Сын Нильса Бора, Оге Бор, тоже полностью отрицает утверждения о том, что немецкие физики пытались через Бора договориться с физиками союзников о взаимном моратории на создание атомной бомбы. Кроме него, к числу тех кто не верит в моральные ограничения, наложенные на себя немецкими учеными во время войны, можно отнести историков и журналистов Пола Лоуренса Роуда, Адриана Чо, Марка Уолкера и Сесала Видала. В своих книгах и исследованиях они иногда пишут заведомо субъективные выводы и высказывают впечатляющие, но ничем не подтверждающиеся гипотезы. Вот несколько примеров:

• Пол Лоуренс Роуз считает, на основании нескольких фраз из черновика неотправленного письма Бора Гейзенбергу, что тот приезжал в Копенгаген чуть ли не по заданию Гестапо и с разведывательной целью. Кроме того, он ставит Гейзенбергу в вину, что тот остался в Германии (а не уехал в США, куда его приглашали) и значит, работал на нацистское правительство. Роуз не верит Гейзенбергу еще и потому, что «Гейзенберг прекрасно знал о том, что урановую руду для его экспериментов добывают женщины - заключенные концентрационных лагерей, и что эта работа смертельно опасна» [13]. Роуз утверждает, что «Гейзенберг допустил грубую ошибку в расчетах по определению критической массы урана для бомбы», и называет нереальную цифру в 15 тонн урана-235.

• Марк Уокер, историк из США, заявляет, что «он никогда не верил Гейзенбергу». И точка. На вопрос - «почему Германия потерпела в атомной науке такое сокрушительное поражение», - он отвечает

- «свои убийственные вклады внесли эмиграция ученых (сейчас ее называют "утечкой мозгов"), подчинение науки жесткой некомпетентной политической администрации, скудное финансирование (нацистское правительство отпустило на исследования около 8 млн. марок, т.е. в 1000 раз меньше, чем в США; см., например: Physics Today. 1991. May. P. 13, 15, 90-95) и жестокая борьба между разными группами (ученых). Даже спустя почти полвека после окончания войны, несмотря на колоссальные усилия, немецкая наука не достигла уровня, которое она имела в "золотые" 20-е годы».

• Физик Сэмюэл Абрахам Гаудсмит, еврей по национальности, выросший в Голландии и ставший впоследствии гражданином США, был членом миссии "Алсос", научного разведывательного подразделения направленного в Европу для обнаружения и нейтрализации германского ядерного проекта. Уже в Европе Гаудсмит узнал, что его родители были убиты в Освенциме, и это известие сделало его врагом всего немецкого, включая коллег и бывших друзей, в том числе и Гейзенберга. В 1946-1947 гг. Г аудсмит опубликовал в популярных научных журналах несколько статей, в которых утверждал, что нацизм разрушил германскую науку и не позволил немцам создать атомную бомбу. Согласно Гаудсмиту, участники германского ядерного проекта изо всех сил старались создать для нацистского правительства ядерное оружие, но потерпели неудачу из-за грубых научных просчетов. Немецкие исследователи постоянно делали серьезные научные ошибки, были высокомерны и самодовольны и усердно служили гитлеровскому режиму. В своей книге "Алсос" (1947) Г аудсмит утверждает, что германская неудача частично объясняется ставкой на немногих ведущих ученых и в особенности на Гейзенберга.

• Сесал Видал считает, что всему виной было «тугодумие, которое продемонстрировали немецкие ученые в этой области».

• Адриан Чо считает, что неотправленное письмо Бора «является свидетельством искреннего участия Гейзенберга в подготовке нацистского атомного оружия».

Списки академика Белоконя

Среди десятков тысяч страниц новых зарубежных и отечественных публикаций по истории создания ядерного и термоядерного оружия, появившихся за последние десять лет, выделяется смелая статья академика В.А. Белоконя «Рейтинг 100 выдающихся физиков-атомщиков