Рональд Кларк - Рождение бомбы

Следует помнить, что даже сами ученые тогда мало знали о всей сложности теоретических деталей. Они так же мало знали — и это не упрек им — о том, можно или нельзя было использовать высвобожденную энергию. Одно из самых ранних предложений заключалось, например, в сооружении «уранового прожектора», луч которого, возникший в результате ядерного деления, сжигал бы вражеские самолеты в небе. Это предложение, кажущееся сегодня фантастическим, является поразительным показателем не псевдонаучного мышления, а того, насколько мало в 1940 г. знали о ядерном делении,

К этому неизбежному недостатку знаний, по-видимому, следует прибавить тоже почти неизбежное неумение осознать существенную разницу в масштабах сил, высвобождаемых при ядерном делении, и их значение. Во Франции коллектив Жолио-Кюри позаботился запатентовать свои ранние открытия, надеясь, что процесс использования ядерной энергии пойдет тем же путем, как и использование любого другого вида энергии,— на основе свободного промышленного предпринимательства.

Такая уверенность имелась не только у ученых; ее разделяли также некоторые деловые люди, которые включались в предприятие по мере продвижения работ комитета Томсона. Все это было результатом неведения в 1940 г. того, что в действительности представляет собой ядерная энергия,— неведения, которое в то время было почти всеобщим среди ученых, начальников родов войск, промышленников и государственных деятелей. Почти единственным исключением среди них был Джон Андерсон, министр внутренней безопасности в начале 1940 г.,— человек, чья докторская диссертация в Лейпциге много лет назад была посвящена химии урана. Позднее он стал персонально ответственным за проведение в жизнь рекомендаций комитета Томсона и одним из первых понял, что ядерная энергия, независимо от того, будет она освоена до конца воины или нет, должна изменить лицо мира больше, чем что-либо другое с тех времен, когда человек овладел огнем.

Члены комитета Томсона впервые собрались в помещении Королевского общества в то время, когда хорошо подготовленная немецкая военная машина уже подрывала британское господство на морс, сокрушала Норвегию, впервые продемонстрировав простым людям кое-что из предстоявшей еще жестокой схватки.

Одним из первых надо было решить вопрос о названии комитета. В разговорной речи его уже называли «комитетом Томсона» или «комитетом проф. Томсона», но такие названия не годились. Прямое указание на то, что Томсон возглавляет такую группу, говорило любому мало-мальски осведомленному человеку о работе англичан над проблемой деления урана. Нужно было придумать условное наименование в чисто военном стиле.

Существуют две версии о том, как его выбрали.

На первом заседании вместе с другими вопросами обсуждалась загадочная телеграмма, полученная Фришем и пересланная им Томсону. Она была отправлена Нильсом Бором 9 апреля, в тот день, когда немецкие войска перешли границы Дании, и состояла из шести слов: «СКАЖИТЕ КОКРОФТУ И МАУД РЭИ КЕНТ». Последняя часть сообщения казалась совершенно необъяснимой. По словам одного из членов комитета, «Бор, по-видимому, был более рассеян, чем обычно». Но такой человек, как Нильс Бор, находившийся в неизвестных англичанам обстоятельствах, должен был иметь какие-то основания, чтобы написать эти слова. Кокрофт тогда был уже сильно загружен различными правительственными заданиями,—об этом хорошо знал Бор. Судя по томсоновскому описанию этого происшествия, сделанному много лет спустя, научные и военные авторитеты, присутствовавшие на заседании, изо всех сил состязались в догадливости. Стоило только заменить букву «у» на «Ь> в словах «МАУД РЭИ КЕНТ», как они превращались в анаграмму, которая расшифровывалась следующим образом: «РАДИУМ ТЭЙКЕН» (RADIUM TAKEN) — «радий забран». Это значило бы, что немцы быстро продвигались вперед.

Кто-то из присутствующих на заседании предложил назвать британскую группу «Мауд Комитти» (Комитет Мауд),

т. е. словами, не имеющими никакого значения. Предложение приняли: «комитет проф. Томсона» превратился в «Мауд Комитти». Постскриптум ко всей этой истории был добавлен самим Бором, когда он три с половиной года спустя прибыл в Англию из Дании. Оказалось, что его телеграмма была сильно искажена при передаче, а адрес (после слов «МАУД РЭИ ») выпал из текста. Первым вопросом Бора было: дошла ли вообще его телеграмма до Кокфорта, а также до его прежней гувернантки мисс Мауд Рэй, проживавшей тогда в Кенте?

То, что телеграмма Бора читалась и обсуждалась и комитет Томсона стал официально именоваться «Мауд Комитти», не подлежит сомнению. Но позднее было объявлено, а недавно еще раз подтверждено, что «М. А. У. Д.» в действительности означало «Милитэри Аппликэйшн оф Ураниум Детонейшн» (военное применение уранового взрыва); говорилось и о других вариантах. Подобные идеи, возможно, и возникали в умах некоторых ученых во время первых заседаний комитета, но если и так, то все же кажется удивительным, что было принято такое наименование. Если учесть, что буква "U" в названии «MAUD» наводила на мысль или о слове «underwater» (подводный), или «uranium» (уран), то это условное наименование следует признать одним из самых неудачных в военной истории.

Комитет, которому присвоили столь курьезное название, проводил свое организационное заседание в Барлингтон-Хаузе, когда союзники начали ощущать первые последствия германского вторжения в Норвегию. Комитет состоял не только из постоянных членов, но также и из ученых, которых приглашали на одно-два заседания для выяснения их мнения по специальным вопросам; на отдельных заседаниях присутствовали и промышленники, от которых требовались те или иные советы, или ученые из союзных стран. Приглашение «гостей» на эти секретные совещания было очень важно для всестороннего обмена идеями, без чего проект бомбы никогда бы не смог осуществиться. Практика приглашения таких «гостей» была принята с самого начала. 10 апреля присутствовал лейтенант Жак Аллье, как раз за месяц перед этим выхвативший под самым носом у немцев весь мировой запас тяжелой воды.

Аллье приехал из Парижа с инструкциями не только наладить обмен информацией по ядерным проблемам с англичанами, но и, если возможно, заложить основы для совместных ядерных исследований обеими странами. Визит этого

француза, которому позднее пришлось в течение четырех лет оставаться на оккупированной немцами территории Франции и крепко хранить тайну о существовании «Мауд Комитти», важен и по другой причине. К началу 1940 г. Франция была впереди всех стран в ядерных исследованиях. Но она находилась в совершенно других условиях по сравнению с Британией.