Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

После того как в израильской печати стали проскальзывать отрывочные намеки об этом таинственном узнике, который, по данным печати, был связан с разведкой, правительственные источники, не называя имени арестованного, подтвердили, что это опасный преступник, приговоренный в секретном порядке к 20 годам тюрьмы.

Кедар отказывался признавать себя виновным. И он не сломался. В тюрьме ему удавалось поддерживать себя в хорошей форме. Он стал также приверженцем Аюн Ранд и ее философии. После 17 лет заключения, 7 из которых он провел в одиночной камере, в 1974 году Кедар вышел на свободу и потребовал пересмотра своего дела. Полиция, прокуратура и спецслужбы наотрез отказались. Израильское правительство продолжало хранить молчание. Дело Кедара стало одним из самых больших секретов. В реальности израильское правительство пыталось скрыть тот факт, что Кедар был осужден не за простое уголовное преступление, а за убийство, совершенное им за рубежом в то время, когда он был агентом израильской разведки.

В ноябре 1957 года в Аргентине он убил еврейского коммерсанта и присвоил его деньги. Жертве было нанесено 80 ножевых ран, Это был контакт Кедара, который должен был помочь ему в закреплении легенды-биографии для предстоящей работы в Египте. Часть денег убитого была обнаружена у Кедара, когда он прилетел в Тель-Авив.

Из-за окружающей это дело секретности мотив убийства или повод для ссоры до сих пор не установлены. Вербовка Кедара была явной ошибкой военной разведки, но тот, кто подобрал его, профессор Харкаби, в настоящее время — активный борец за мир, говорит, что «агенты разведки — всегда нестандартные люди, за каждым стоит какая-то история».

Иссер Харел, принявший решение об отзыве Кедара и предании его суду, признался, что некоторое время обсуждался вопрос о ликвидации Кедара с целью сокрытия его преступления. Считалось, что это позволит замести следы и избежать осложнений с Аргентиной. «Я с самого начала стоял на том, что мы не можем брать правосудие в свои руки, — писал Харел. — Для этого есть суды и судьи. Англичане могут убирать людей, но мы — нет». Харел с гордостью заключает: «В период, когда израильскими спецслужбами руководил я, мы не уничтожили ни одного предателя».

С точки зрения Харела, дело Кедара явилось еще одним подтверждением того, что разведка — слишком серьезное дело, чтобы ее можно было доверить «Аману». Он хотел, чтобы все было сосредоточено в «Моссаде». В конечном счете был достигнут компромисс. Ответственность за операции в арабских странах осталась в руках военной разведки, но Харел получил возможность расширить небольшой оперативный департамент «Шин Бет» и ориентировать его на проведение разведопераций в остальной части мира.

Харел со свойственной ему энергией принялся комплектовать департамент лучшими кадрами разведки. Поскольку Харел фактически возглавлял «Шин Бет» и «Моссад», он постарался сделать так, чтобы расширенный оперативный департамент решал задачи по линии того и другого агентства и вобрал в себя лучших представителей обеих служб. Во главе департамента были поставлены Рафи Эйтан и Аврахам Шалом, раньше носивший имя Вендор. Оба эти руководителя впоследствии станут известны как своими блестящими операциями, так и скандалами.

В последующие годы Харел просто наслаждался своей новой «игрушкой». Он принимал непосредственное участие в планировании и осуществлении операций: выезжал на место, изучал карты и планы, в последнюю минуту вносил какие-то изменения и получал от этого явное удовольствие. Его агенты действовали но всему миру: Лондон, Париж, Женева, Рим, Антверпен, Йоханнесбург, Нью-Йорк.

Теперь, когда в распоряжении Харела были Эйтан, Шалом и другие опытные разведчики, он мог поставить себе цель, которая раньше была для него недосягаемой. Как педант, всегда стремившийся к совершенству, Харел не мог примириться с тем, что самые заклятые враги евреев все еще были на свободе. Главные немецкие военные преступники предстали в 1946 году перед международным трибуналом в Нюрнберге, но тысячи избежали правосудия. Некоторые из них оказывали западным разведкам, помощь в борьбе с коммунизмом, но Харел считал, что возмездие Израиля должно их настигнуть.

Было известно, что двум наиболее известным преступникам удалось скрыться: Адольфу Эйхману, нацистскому администратору, осуществлявшему «окончательное решение» еврейского вопроса, который позаботился о том, чтобы 6 млн. евреев были уничтожены наиболее эффективным способом, и доктору Джозеф Менгеле, который проводил жестокие медицинские эксперименты на узниках Освенцима. Харел дал понять своим партнерам в немецких спецслужбах, что будет признателен за любую информацию о местонахождении Эйхмана и Менгеле. В конце 1957 года генеральный прокурор земли Гессен еврей Фриц Бауэр предоставил достаточно убедительную информацию о том, что Эйхман живет в Аргентине.

Харел направил своих агентов в Аргентину, и они начали скрупулезный поиск организатора массовых убийств. Это была самая «отдаленная» и довольно дорогостоящая операция израильской разведки, но Харел не жалел денег.

В начале 1960 года полученная от Бауэра дополнительная информация позволила установить местонахождение Эйхмана. Бывший нацист жил в Буэнос-Айресе под именем Рикардо Клемента со своей женой и четырьмя сыновьями. Харел информировал Бен-Гуриона, вновь ставшего премьером, и немедленно получил санкцию на похищение Эйхмана и его вывоз в Израиль для предания суду.

Для похищения Эйхмана была сформирована оперативная группа, в которую вошли два десятка работников «Моссада» и «Шин Бет», в том числе одна женщина. Все они были добровольцами, почти все потеряли родственников в Холокосте и ненавидели Эйхмана. Харел специально предупредил их о необходимости сдерживать эмоции. Учитывая исключительную оперативную и политическую остроту операции, «мемунех» сам вылетел в Париж, где был организован передовой командный пост, а затем и в Аргентину, где он лично руководил операцией и нес за нее персональную ответственность.

«Моссад» направил в Европу своего лучшего специалиста по изготовлению фальшивых документов, где он должен был изготовить паспорта и другие документы для всех членов опергруппы, отправлявшихся в Аргентину различными рейсами под именами, которые больше никогда не будут использоваться. Этот «художник» вместе со своими бланками, перьями и печатями сам отправился в Аргентину, чтобы на месте обеспечивать группу, а при удачном исходе операции — и самого Эйхмана необходимыми документами.

В Буэнос-Айресе опергруппа сняла около полудюжины конспиративных квартир, арендовала автомобили для бригады наружного наблюдения. Женщина-оперативник выполняла роль домохозяйки и повара в квартире, где намечалось после похищения укрыть Эйхмана. Честь физического задержания Эйхмана выпала Эйтану, Шалому и их коллеге Петеру (Цви) Малкину. 11 мая 1960 г. они подкараулили Эйхмана у его дома и втолкнули в поджидавшую автомашину. Рикардо Клемент не сопротивлялся и сразу же признался, что является Эйхманом.