Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

Операция была приурочена к официальному визиту в Аргентину израильской делегации, куда на празднование 150-летия республики съехалось много иностранных гостей. Авиалайнер израильской компании «Эль-Аль» прилетел в столицу Аргентины 19 мая и на следующий день должен был возвращаться в Израиль. Позже сам Харел и его соратники признавались, что самым трудным оказалось содержать Эйхмана в ожидании самолета в течение девяти дней на конспиративной квартире, кормить и ухаживать за ним. Израильтяне допрашивали Эйхмана и иногда просто глядели на него с изумлением, как на персонификацию абсолютного зла. Лысый и тщедушный, пользующийся очками для чтения, Эйхман подписал заявление с согласием предстать перед израильским судом.

У оперативных работников мороз прошел по коже, когда Эйхман перешел с немецкой молитвы на иврит и прочел молитву «Шева», с которой в концентрационных лагерях евреи шли в нацистские газовые камеры: «Услышь, о, Израиль, наш Бог, единый Бог».

Харел рассказывает, что Эйхман пытался доказать, что он является «большим другом» евреев, чем привел их в бешенство. Некоторые члены опергруппы уже были готовы забыть приказ и прикончить палача на месте. Эйхман также заявил, что если ему сохранят жизнь, то он раскроет все секреты Гитлера. В ответ Харел пообещал, что в суде у него будет самый лучший адвокат, которого только удастся найти.

Харел проводил немного времени в квартире, где к кровати был прикован Эйхман. Для руководства операцией он организовал то, что можно было назвать «блуждающим штабом». Харел постоянно перемещался из одного кафе в другое, и старшие оперативные работники знали, где его можно найти в данный момент. Так он добился того, что ни в одном кафе его не запомнили.

20 мая, жертвуя безопасностью ради оперативности, он развернул свой штаб прямо в кафетерии аэропорта Эзейза. Рядом с ним за столиком сидел его «писарь», который заполнял и выдавал фальшивые документы, необходимые для безопасного выезда опергруппы из страны.

Тем временем на конспиративной квартире Эйхман и те, кто должен был сопровождать его к самолету, переоделись в форму экипажа компании «Эль-Аль». Врач «Моссада» сделал Эйхману инъекцию транквилизатора, и сонный член «резервного экипажа» не вызвал ни у кого подозрений, когда его провели на борт самолета вместе с почетными гостями во главе с министром образования Израиля Аббой Эбаном, участвовавшими в юбилейных торжествах.

Командир авиалайнера только после взлета узнал о необычном пассажире. В целях безопасности Харел избрал пункт дозаправки самолета в стороне от крупных городов. Но в Дакаре, куда самолет долетел на последних каплях горючего, никто не проявил интереса к пропавшему аргентинцу германского происхождения. Дозаправка прошла нормально, и в 7 часов утра 22 мая самолет доставил самого известного нацистского преступника в Израиль на встречу с еврейским правосудием.

На следующий день Бен-Гурион проявил редкую открытость и признание заслуг израильских спецслужб, когда заявил в кнессете, что «службы безопасности Израиля нашли Адольфа Эйхмана и вскоре он предстанет перед израильским судом». Это заявление было встречено единодушными аплодисментами.

Судебный процесс над Эйхманом начался спустя год, 11 апреля 1962 г. Внимание мировой прессы было приковано к «человеку в стеклянной будке», который слушал душераздирающие показана свидетелей о его преступлениях и о преступлениях нацистской машины в целом. Эйхман утверждал, что всею лишь выполнял приказы, но его признали виновным в совершении преступлений против человечества. 31 мая 1962 г. он был повешен в тюрьме Рамле — единственный человек, который был казнен в Израиле, если не считать капитана Тубянски, который был расстрелян по приказу начальника военной разведки Иссера Беери в 1948 году.

Похищение Эйхмана и связанный с этим взлет престижа израильского разведсообщества был, несомненно, звездным часом Иссера Харела. В течение последующих 30 лет, где бы он ни появлялся, его всегда приветствовали как человека, который похитил Эйхмана. Эта самая яркая операция израильской разведки, проведенная без каких- либо современных технологий и технических средств, была также превосходным примером классической агентурной разведки, которой всегда славился Израиль.

Только спустя несколько десятилетий Харел рассказал, насколько близки были израильтяне к захвату вместе с Эйхманом Джозефа Менгеле. Петер Малкин, который много говорил с Эйхманом в Аргентине, вспоминает, что он добивался от него информации, которая могла бы привести к Менгеле. «Скажите, где живет ваш друг Менгеле, — требовал он, — вы должны знать». Но Эйхман утверждал, что это ему неизвестно.

Харел подозревал, что Эйхман, живший в бедном районе, получал помощь от богатого Менгеле. Во всяком случае израильтянам удалось узнать его адрес в Буэнос-Айресе. Проведенная изральтянами проверка показала, что Менгеле съехал с этой квартиры за две недели до похищения Эйхмана. Врач-преступник уехал в Парагвай, а потом в Бразилию.

Розыск Менгеле продолжался. Одна из немногих высокопоставленных сотрудниц израильской разведки Ехудит Нисияху, возглавлявшая подразделение по розыску нацистских преступников, собрала большой объем данных на Менгеле и других нацистов. Когда в 1985 году бразильские власти сообщили о смерти Менгеле, «Моссад» тайно направил в Бразилию своего судебно-медицинского эксперта, который обследовал труп и подтвердил, что человек, долгое время возглавлявший список разыскиваемых преступников, может быть вычеркнут из этого списка.

До сих пор еще считается большим секретом, что оперативные группы «Моссада» уничтожили трех восточноевропейцев, которые сотрудничали с нацистами во время второй мировой войны. Один из них, поляк, был охранником в концентрационном лагере. «Моссад» позаботился о том, чтобы родственники «объектов» узнали подлинную причину их гибели и распространили эту устрашающую информацию в среде военных преступников.

Для Харела наказание военных преступников было священной миссией — это был его долг перед шестью миллионами погибших евреев. Эта миссия делала израильтян совершенно особыми членами западного разведсообщества.

Секретные службы других государств предпринимают похищение противников лишь тогда, когда они представляют реальную угрозу интересам государства, которые они призваны защищать. Харел, однако, был готов использовать агентов «Моссада» для организации глобальной охоты на преступников, которые совершили свои злодеяния на территории других стран, и даже не против Израиля, который тогда еще не существовал, а против еврейского народа.