Константин Колонтаев - Русский коммунизм (большевизм)

Будучи материалистом, Писарев стоял на позициях опытного познания окружающего мира. В своей статье "Схоластика XIX века" он об этом писал следующее: "Самое твёрдое убеждение разрушается при столкновении с очевидностью. Проведите это начало во все сферы мышления, и вы получите материализм. Очевидность есть лучшее доказательство действительности".2

Исходя из приоритета опытного знания, Писарев основными средствами познания считал метод индукции и эксперимент.3

Однако, Писарев никогда не был чистым экспериментатором и признавал большое значение абстрактного мышления в процессе познания. В своей статье "Промахи незрелой мысли" он, говоря об отношении мышления (мечты) к действительности, отмечал: "Моя мечта может идти совершенно в сторону, туда, куда никакой естественный ход событий никогда не может прийти. Разлад между мечтой и действительностью не приносит никогда вреда, если только мечтающая личность серьёзно верит в свою мечту и, внимательно вглядываясь в жизнь, добросовестно работает над осуществлением своей фантазии". К этому высказыванию Писарева очень положительно отнёсся Ленин, цитируя его в своей работе "Что делать?" (1902): "Вот такого рода мечтаний, к несчастью, мало в нашем движении".3

Являясь философом-материалистом, Писарев был непримиримым врагом философии, оторванной от решения практических задач. По его словам: "Флософия получит право участвовать в картине цивилизации настолько, насколько она содействует развитию и изменению жизненных отношений".4

Свои материалистические взгляды он отстаивал в постоянной борьбе с различными идеалистическими системами. Он считал, что эпоха идеализма в философии закончилась, и идеалистические системы потеряли право на существование. В своей статье "Схоластика XIX века" он предложил "сдать в архив стройные, красивые, величественные системы идеализма, внутри которых темно, сыро и холодно, как в готическом соборе".5

По мнению Писарева, идеализм или, как он его называл, "умозрительная философия" - это "пустая трата сил, бесцельная роскошь, непонятная для толпы, нуждающейся в хлебе". Идеалистами, по его мнению, могут быть только те люди, "которых не помяла ни железная рука повседневных забот и которым приятно носиться в отвлечённых пространствах, вместо того чтобы смотреть на горе окружающих людей и помогать им делом и советом".6

Критикуя субъективный идеализм Лаврова, Писарев в своей "Схоластике XIX века" писал: "Лавров склоняется к такому мировоззрению, которое существенно отличается от моих мыслей. Я требую от философии осязательных результатов, Лавров довольствуется бесцельными движениями мысли в сфере формальной логики. Я считаю очевидность полнейшим и единственным доказательством действительности, Лавров спрашивает о сущности вещей и говорит, что она непостижима, следовательно, предполагает, что она существует независимо от явления. Лавров требует идеала и цели жизни вне её процесса, я вижу в жизни процесс. Лавров видит в человечности сложный продукт разных нравственных специй и ингредиентов, я полагаю, что полное проявление человечности возможно только в цельной личности, развившейся совершенно безыскусно и самостоятельно. Лавров предлагает вопрос, что такое "я", бьётся над ним и кончает тем, что находит вопрос о нашем "я" научно неразрешимым. Зачем же было его поднимать? Какая естественная жизненная потребность решения этого вопроса? К каким результатам ведёт решение этого вопроса? Отвлечённости могут быть интересны и понятны только для очень незначительного меньшинства. Поэтому ополчиться против отвлечённости в науке необходимо, потому что умственный аристократизм опасен. Монополия знаний - одна из самых вредных монополий. Что за наука, что за искусство, которые недоступны массе? Надо помнить, что не люди существуют для науки и искусства, а что наука и искусство вытекают из существенных потребностей человека".7

Писарев был твёрдо уверен, что будущее в науке и жизни принадлежит материализму: "Что касается настоящей минуты, то нет сомнений, что одолевает материализм. Естественные науки и история, опирающиеся на тщательную критику источников, решительно вытесняют умозрительную философию. Умозрительная философия сама по себе существовать не может, она должна слиться с опытом и из него черпать свои силы. Философия - это только осмысление всякого знания и в невидимости видимых явлений не вилит возможности знаиня и мышления".8

Взгляды Писарева на явления общественной жизни заключались в том, что, по его мнению, материализм не должен быть теоретическим, а должен быть связан с сознанием реальных жизненных задач, стоящих перед обществом и быть обоснованием действий, направленных на их решение.

Материализм обязан связать теорию с практикой и не только объяснять мир, но и изменять его. Таковы, по мнению Писарева, основные принципы исторического материализма.

Исторический процесс он рассматривал как прогрессивное развитие жизни общества, материальной и духовной деятельности человека, его развивающихся потребностей. Однако, по мнению Писарева, исторический процесс развивается неравномерно и противоречиво. Причину этого он видел в эксплуатации человека человеком. Поэтому, по его мнению, смысл исторического процесса в том, чтобы добиться справедливого распределения материальных и духовных благ среди всех членов общества.9

Писарев утверждал, что общество постоянно совершенствуется и прогрессирует, поэтому его политические учреждения порождены определёнными обстоятельствами и поэтому вместе с этими обстоятельствами возникают, развиваются и исчезают. При этом он отмечал, что истиорические изменения происходят не по воле отдельных личностей: "Отдельная личность, какими бы громадными силами она ни была одарена, может сделать прочное дело только тогда, когда она действует заодно с великими общими причинами, то есть с насущными потребностями данной нации".10

Если же историческая личность действует против законов исторического развития, её дело неизбежно погибнет, и она сама будет раздавлена ходом событий. Если действия исторической личности с общим направлением общественного развития, то тогда ход развития ускоряется, и замыслы великой личности осуществляются в полной мере. В качестве подтверждения этого мнения он в своей статье "Бедная русская мысль" доказывал, что, если бы даже такая великая личность в русской истории, как Пётр Великий, попытался бы в своё время уничтожить крепостное право, то эта попытка потерпела бы полную неудачу, поскольку в этот период уровень общественного развития не соответствовал решению данной задачи: "Чтобы уничтожить крепостное право, мало быть гениальным человеком, надо жить в такое время, когда важность этого вопроса бросается в глаза даже человеку, который ещё не знает, на чьей стороне логика и справедливость".11