Константин Колонтаев - Русский коммунизм (большевизм)

Отвечая на эти требования Конта к философии, Ткачёв отмечал: "Философии совершенно не под силу решить нравственно-общественные задачи, она никогда не может без предварительного устранения нравственно-социальных индивидуальных различий внести объединение индивидуальных влечений и деятельности в одну общую волю и деятельность целого общества".20

Рассматривая политические выводы из философских построений Конта, Ткачёв показал, что политический идеал Конта - это откровенная, ничем не прикрытая диктатура крупной буржуазии и, прежде всего, финансового капитала. В рецензии на книгу "Огюст Конт и положительная философия" он по этому поводу отмечал: "Банкиры и капиталисты поставлены не только во главе промышленной деятельности, но и во главе политического и административного управления. Вся власть в обществе сосредоточена в руках триумвирата из главных банкиров. Один банкир заведует иностранными делами, второй - внутренними делами, третий - финансами. Власть триумвиров имеет диктаторский характер. Они ни от кого не зависят и ни перед кем не ответственны. Власть их пожизненна, назначаются они своими предшественниками. Рядом с этой неограниченной светской властью капиталистов существует такая же неограниченная и ни перед кем не ответственная духовняая власть, сосредоточенная в руках первосвященника. Первосвященник - глава высшего мыслящего класса. В светских делах управления он имеет только совещательный голос; в делах, касающихся воспитания и нравственности - решающий и окончательный голос. Первосвященник - верховный цензор мыслей и нравов общества. Таким образом, народ отдаётся в вечное и нераздельное владение четырёх человек: трёх банкиров и философа. Единственной гарантией против их деспотизма Конт выставляет свободу слова и печати. Но может ли существовать свобода при безграничном самовластии банкиров и философов - об этом Конт ничего не говорит. Такова, по мнению позитивной философии, идеальная организация общества". Далее Ткачёв подчёркивает, что это мнение позитивной философии, а не одного Конта, и продолжает: "Видя те поразительные нелепости, до которых договорился Конт, следуя своему методу, они чувствуют себя в крайне неловком положении. Боясь открыто поддержать и повторять его мысли об общественной организации, они заявляют, что эти мысли не имеют ничего общего с позитивным методом, что эти мысли - слдествие его умственного недомогания". Затем Ткачёв показывает те основы позитивизма, которые приводят к взглядам на общество, подобным Конту: "Конт возводит в принцип, в идеал все явления окружающей его рутины. Всё историческое развитие подчиняется под гипотезу, имеющую свои основания не в фактах действительной жизни, а в умозрениях философа весьма сомнительного позитивного характера".21

Другим коренным пороком позитивизма в области общественных наук Ткачёв считал его стремление использовать методы естествознания в сфере общественных наук: "Мы знаем, что эта мысль об аналогии законов общества с законами естественной природы давно гнездилась в голове Конта". Однако, по мнению Ткачёва, "законы природы ничего более не могут требовать от живых существ, как только простого приспособления к от их воли не зависящим условиям жизни. Напротив, законы гражданского развития налагают на человека обязанности не только приспособляться, но и постепенно видоизменять и улучшать ети условия. Какая тут может быть аналогия?"22

Продолжая разговор на эту тему далее, Ткачёв отмечал: "Законы природы вечны и неизменны. Напротив, законы, которыми управляется общество, являются продуктами самого общества. Они возникают и уничтожаются".23

Развивая эту мысль, Ткачёв говорил: "Вам никогда на ум не приходило, что движение толпы можно серьёзно объяснить теми же законами, которые управляют движением волны, законы распространения идей отождествлять с законами движения твёрдых тел, законы общественной борьбы - с законами образования туч и молний, объяснять факты общественной жизни фактами из области физики, химии, механики, физиологии... Разве это не приёмы мышления первобытного дикаря? Разве бушмен не объясняет факты внешней природы, поразившей его, фактами своей домашней жизни?"24

Критикуя попытки использования позитивизм в области общественных наук, Ткачёв уделил особое внимание тогдашнему немецкому философу и политологу Ойгену Дюрингу, который, формально не объявляя себя сторонником позитивизма, фактически придерживался его методов в своих общественных исследованиях. Критике Дюринга Ткачёв посвятил такие свои работы, как "О пользе философии" (1877) и "Кладези мудрости российских философов" (1878). Известно, что в это же время Энгельс публикует свой "Анти-Дюринг".

В статье "О пользе философии" Ткачёв рассматривает Дюринга в одном ряду с такими философами-позитивистами, как Конт, Спенсер, Ланге, Льюис, Милль и их тогдашними российскими коллегами Михайловским, Лисевичем, Козловым.

Говоря о Дюринге, Ткачёв писал: "Какую бы философскую систему вы ни взяли - позитивистскую или метафизическую, систему Гартмана или Дюринга, картины мира были бы крайне односторонними и весьма мало бы соответствовали реальной действительности".25

В статье "Кладези мудрости российских философов" Ткачёв вновь обращается к творчеству Дюринга, давая ему более резкую оценку: "Вообще у Дюринга на ведро дёгтя приходится не более ложки мёда, в особенности это касается его политико-экономических трактатов, представляющих какой-то нелепый винегрет из всевозможных и часто друг другу противоречащих направлений". По мнению Ткачёва, Дюринг - не серьёзный учёный и глубокий мыслитель, а "развязный и самоуверенный дилетант".26

Эта характеристика Ткачёва перекликается с характеристикой Дюринга, данной Энгельсом, писавшим в "Анти-Дюринге", что Дюринг "представляет собой один из типов развязной псевдонауки".27

Помимо позитивизма, Ткачёв в своей работе "Французское общество в конце XVIII века" (1876) подверг критике другую буржуазную философскую систему - эклкектизм. По поводу эклектизма он говорил так: "Эклектический ум не может примириться ни с каким символом веры, он везде видит две стороны; эклектику кажется, что всё имеет лишь относительное значение, что всё должно вырабатываться мало-помалу, путём исторического прогресса, и всё, что этот прогресс выработает, то и хорошо, с тем надо и сообразовывваться при решении вопросов как современной жизни, так и вопросов будущего".28

Продолжая разговор об эклектизме, Ткачёв отмечал: "Его философия представляет калейдоскоп самых разнообразных и нередко совершенно противоречивых понятий. Его философские обобщения из рук вон плохи. Вообще, он постоянно хлопочет о примирении и объединении непримиримых и совершенно противоположных вещей. Что касается его исторических воззрений, то они совершенно логически вытекают из его общего миросозерцания. Разъясняя логическую последовательность событий, он доходит до исторического фатализма. Эта фаталистическая точка зрения обусловливается абстрактным отношением к историческому процессу. Процес этот рассматривается как что-то замкнутое, совершенно отрезанное от влияния посторонни причин. Подобная абстракция необходимо должна привести к коленопреклонению передвсяким свершившимся фактом, к историческому фатализму, а следовательно - и к полнейшему общественному и политическому индифферентизму".29