Екатерина Монусова - История рыцарства. Самые знаменитые битвы [с иллюстрациями]

По арабскому обычаю, пленнику, получившему из рук победителя еду или воду, нельзя причинять вреда. «Это ты дал ему напиться – не я!» – воскликнул Саладин. Он выхватил саблю и снес де Шатильону голову. А потом, опустив палец в кровь врага, провел им по своему лицу – месть свершилась.

Некий франк Эрнуль описывает эту сцену несколько по-другому.

«Когда Саладин покинул поле битвы с великой радостью и великой победой и был в своем лагере, он приказал всем христианским узникам, которые были захвачены в этот день, предстать перед ним. Первыми привели короля, мастера Тампля, принца Рейнальда, маркиза Бонифация, Онфруа Торонского, констебля Амори, Хью Гибелетского и несколько других рыцарей. Когда они были все вместе собраны перед ним, он сказал королю, что для него большая радость, и он считает для себя большой честью сейчас, что имеет в своей власти таких ценных узников, как короля Иерусалима, мастера Тампля и других баронов. Он приказал, чтобы сироп растворили в воде, в золотой чаше, и подали им. Он вкусил сам и затем дал его пить королю, говоря: „Напейся“. Король пил как человек крайне жаждущий и потом передал чашу принцу Рейнальду.

Принц Рейнальд пить не захотел. Когда Саладин увидел, что король передал чашу принцу Рейнальду, он разгневался и сказал ему: „Пей, ибо ты никогда уже не будешь больше пить!“ Принц ответил, что, если это угодно Богу, он никогда не будет пить или есть ничего от него (Саладина). Саладин спросил его: „Принц Рейнальд, если бы я содержался в твоей тюрьме, как я сейчас содержу тебя в моей, что по твоему закону ты бы сделал мне?“ – „Господи помилуй, – воскликнул тот. – Я бы отрезал тебе голову“. Саладин чрезвычайно разъярился на такой крайне дерзкий ответ и сказал: „Свинья! Ты мой узник, и ты все еще отвечаешь мне столь высокомерно?“ Он схватил меч в свою руку и вонзил прямо в его тело. Мамлюки, стоявшие наготове, подбежали к нему и отрезали его голову. Саладин взял немного его крови и окропил ею его голову в знак того, что он совершил отмщение над ним. Потом он приказал, чтобы доставили голову в Дамаск, и ее влачили по земле, чтобы показать сарацинам, которым принц много досаждал, какое отмщение он получил…»

Победители и побежденные вместе провели ночь на поле брани. А на следующий день Саладин отправился к Тивериаде, и отважная графиня Эсшива сдала ему цитадель…

Какая же участь постигла пленных? Туркополов – местных наемников – как изменников веры, казнили на месте. Остальных отправили в Дамаск. Всем захваченным рыцарям был предложен выбор: принять ислам или умереть. Лишь тамплиерам Саладин приказал отрубить головы сразу – « они проявили большее рвение в бою, чем остальные франки» . Двести тридцать человек были казнены.

Спасшийся после битвы Раймонд Триполийский благополучно прибыл в Тир. Но какое-то время спустя он был найден мертвым в собственной постели. Причину смерти так и не выяснили, да и на сам ее факт никто особого внимания не обратил. Умами современников владели уже совсем другие герои…

Король Иерусалима Ги де Лузиньян и некоторые из приближенных к нему рыцарей через год после битвы получили свободу – королева Сибилла отдала Саладину в качестве выкупа город Аксалон. Видимо, призрак феи Мелузины стенал у Рогов Хаттина надостаточно громко…

А для каждого русского Ги – или Гвидо – де Лузиньян перевоплотился во всеми любимого князя Гвидона. Что ж – Александр Сергеевич тоже любил историю. И взаимоотношения его героя со славным Салтаном (а может – султаном?) были, как и в жизни, весьма непросты. Но в конечном итоге для него, как и для его прототипа, все окончилось благополучно.

Наверное, эту битву можно было бы отнести к числу исторических парадоксов, если бы не тысячи кровавых жертв и повсеместное опустошительное разорение. Великий город был взят всего с двух попыток. Так неожиданно завершился в 1204 году самый странный, Четвертый по счету крестовый поход. Такого надругательства над собой православная византийская столица не знала за все время своего существования. И самое чудовищное, что совершили его братья во Христе, почти единоверцы – католики… Константинополь еще с IV века, когда был заложен императором Константином в качестве новой столицы Римской империи, дразнил аппетиты всевозможных завоевателей. Раскинувшийся на месте бывшего города древних греков Византий (отсюда – Византийская империя), он выгодно располагался на пересечении главных сухопутных и морских торговых путей на границе Европы и Азии. Красавец-город значительно перерос своего предшественника и по площади, и по числу жителей. Ко времени Четвертого крестового похода он был самым большим и населенным в Европе, да, пожалуй, и в мире. Представляете – город-миллионник – и это в начале XIII века!

С юга Константинополь омывался водами Мраморного моря, с севера – заливом Золотой Рог, а с северовостока – Босфором, проливом, выходящим из Чёрного моря. От одних названий кружится голова. Над городом в то время полыхали золотом купола почти пятисот церквей. Самым грандиозным был собор Святой Софии, крупнейший во всей Европе. Мрамор, золото, серебро, слоновая кость и драгоценные камни – все отдал своему новому храму благословенный Константинополь. Пол украшал прихотливый узор из порфира и цветного мрамора. Иконостасом служили двенадцать серебряных колонн с золотыми капителями, на которых висели иконы. Престол алтаря был изготовлен из литых золотых досок и стоял на золотых столпах. А верхняя его часть из разных сплавов, перемешанных с разноцветными камнями, переливалась семьюдесятью оттенками… Полукругом – колонны из яшмы и порфира.

Когда во время ночной службы в храме одновременно вспыхивали шесть тысяч золотых лампад, Святая София озаряла все вокруг, в очередной раз возвещая миру о могуществе византийского императора. И была она столь прекрасна, что сам Юстиниан, не в силах сдержать восхищения, как-то воскликнул: «Слава Богу, удостоившему меня совершить это великое дело! Я превзошел тебя, Соломон!» Византийский историк Прокопий писал об этом соборе: «Своей поразительной красотой он бросает вызов самому Небу». Такой храм и нужен был Юстиниану, признанному наместником Бога на земле. Власть его распространялась на всю Малую Азию, Балканы, Египет, Сирию, Палестину, Кипр, острова Эгейского моря…

Собор вырос рядом с развалинами древнего акрополя. Его вместе с храмами Аполлона и других языческих богов снес с лица земли еще император Константин, изначально сделав новую столицу сугубо христианской.

Когда теплым весенним днем рыцари-крестоносцы увидели раскинувшийся перед ними огромный город, у них буквально дух захватило – не столько от красоты его церквей и дворцов, сколько от алчного предвкушения баснословной наживы. Пока венецианский флот стоял в Босфорском проливе у города Скутари, руководители похода встретились с посланником византийского императора и заявили ему о том, что идут на них войной.