Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Секрет новой силы французской и английской монархий обменялся в значительной степени негласным союзом короля с горожанами, которые соглашались платить налоги в королевскую казну в обмен на гарантии их корпоративных свобод и покровительство в противостоянии с местными феодалами.

Королевская защита, даже если платой за нее служила некоторая степень королевского контроля над городскими делами, казалась французским и английским горожанам более привлекательной, чем анархия, господствовавшая в Италии и Германии. Тем не менее разгул анархии имел и положительные стороны для жителей городов, так как крушение центральной власти в Италии и Германии позволило многим городам этих стран утвердиться в качестве полноправных суверенных субъектов. В Скандинавии, Польше и Венгрии, где городская жизнь была менее развитой, национальные монархии были соответственно более слабыми, но все же и там преобладал тот же тип политического союза между королем и горожанами. Испания была особым случаем. Долгая война против мусульман в Южной Испании, которая завершилась лишь к 1492 г., привела к тесной сплоченности между монархами и дворянами, причем гораздо более крепкой, чем где-либо в Европе. При этом несколько самых крупных городов Испании, выступая как против королей, так и против крупной знати, стремились к полной автономии по итальянской модели. Когда междинастические браки привели к объединению всех государств полуострова, кроме Португалии, под властью единого правящего семейства, в Испании тоже возникла мощная национальная монархия, но с той особенностью, что трения между горожанами и монархом были гораздо более частыми, чем сотрудничество.

Национальным государствам, которые появились в различных частях Европы к XV в., предстояло долгое и славное будущее; но все же не они, а именно города-государства, возникшие на севере Италии, в Южной и Западной Германии и по побережью Северного и Балтийского морей, были центрами экономического и культурного развития в XIV-XV вв.

Даже в войне и политике, где значение имела грубая сила, федеральные лиги свободных городов, подобных Ломбардской лиге и Ганзейскому союзу, или модифицированные федеральные образования типа швейцарских кантонов либо Голландской республики, появившейся позднее, могли иногда на равных противостоять даже национальным государствам. В результате в 1300 -1494 гг., когда Франция вторглась в Италию, демонстрируя свое подавляющее военное превосходство над итальянскими городами-государствами, в Европе устанавливается политическое равновесие между экономически отсталыми национальными государствами на окраинах и совокупностью небольших, но чрезвычайно активных и энергичных объединений городов-государств в центре западного христианского мира.

Хотя политическое разнообразие и нестабильность Западной Европы приводили к хроническим войнам, это не препятствовало быстрому культурному и экономическому росту [900]. Напротив, именно данные факторы и определяли это развитие. Бесконечное соперничество между конкретными политическими устройствами питали социальную среду и вдохновляли нововведения, обещая особые выгоды любому новому способу приложения сил. И действительно, если бы средневековая Европа была приведена к политическому миру и согласию либо сильным и успешно правящим императором, либо победившим папством, трудно представить, чтобы импульсивный характер развития европейской цивилизации не стал бы чахнуть и не иссяк бы в любой из этих институциональных конфигураций. Хронические войны, являвшиеся результатом непрекращавшегося политического многообразия, долго были весьма болезненной, но мощной и притом основной движущейся силой жизнеспособности Запада.

В XI—XIII вв. в Западной Европе продолжался процесс великой и мирной внутренней колонизации. Плодородные земли простирались туда, где прежде были глухие леса и болота, возводились новые деревни и города, быстро росло население. Организация церковных приходов, рыночные отношения и различные, часто соперничавшие системы правосудия (манориальная, княжеская, королевская, церковная) охватывали как никогда большую часть населения и как никогда широкий круг повседневных вопросов. Это внутреннее развитие определило создание совокупности отношения и зависимостей, связавших все западное общество во взаимодействующее целое. Такая система давала возможность латинскому христианскому миру сосредоточивать огромные силы — либо в виде богатства и людских ресурсов, либо в более тонких формах интеллектуального и художественного потенциала — для реализации общего дела.

Эта внутренняя консолидация западноевропейского общества поддерживала важный процесс территориального расширения. В XI-XIV вв. обращение в христианство Венгрии, Польши, Дании, Норвегии, Швеции и Литвы привело к созданию широкого пояса территорий на северных и восточных окраинах Германии, входящих в пределы латинской цивилизации. На этих землях установление церковной иерархии по римскому образцу означало проникновение западноевропейской культуры и укрепление королевских прерогатив введением понятия суверенитета, как его определяло римское право. Затем следовало развитие торговли, поскольку постоянно нуждающиеся короли искали источник денежных доходов, которые правители более западных стран получали, облагая налогом города. Поэтому исходя из соображений выгоды они предлагали льготные условия торговцам и ремесленникам (нанимаемым главным образом в Германии) для того, чтобы подтолкнуть их к заселению подвластных территорий [901].

В Венгрии, Польше и Литве принятие западной цивилизации было отчасти замешано на страхе и восхищении военным мастерством западных князей, которые еще со времен Карла Великого оказывали неослабевавшее давление на славянские земли за Эльбой. Последнее прибежище славянского язычества в районе между Польшей и Саксонией исчезло под натиском немецких рыцарей в XII в. После 1229 г., когда Тевтонский орден отказался от крестового похода против мусульман в пользу крестового похода против балтийского язычества, расширение латинского христианского мира в восточном направлении стало долговременным, организованным и хорошо подготовленным предприятием. К 1285 г. Тевтонский орден почти истребил язычников-пруссов и расселил на их месте немецких колонистов и горожан. После 1237 г. тевтонские рыцари путем слияния с Орденом меченосцев активизировали свои действия в Ливонии и продолжали обращать местных жителей в христианство, в основном силой, но без полного истребления населения. Их попытка проникнуть на Русь, однако, была отражена Александром Невским в 1240-1242 гг.