Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Фактически царство Цинь занимало тот же регион, откуда изначально происходила династия Чжоу, - долину Вэй.

Несомненно, использование кисти для письма, которое становится обычным с этого времени, значительное достижение по сравнению с бамбуковой палочкой, которой пользовались ранее. Движения кисти, однако, отличались от движений жесткой палочки, и это привело соответственно к изменению стиля начертания иероглифов. См. O. Franke, Geschichte des chinesischen Reiches (Berlin: Walter de Gruyter & Co., 1931), I, 239.

Великая стена соединила воедино несколько стен, которые были построены раньше и были способны отразить набеги кочевников из северной степи. Точно так же система дорог объединила старые дороги и дала Китаю, как говорится, центральную нервную систему, а именно возможность всем без исключения быстро и безопасно передвигаться на большие расстояния. Каналы были хороши для более медленного движения тяжелых грузов, а дороги требовались именно для быстрого передвижения.

Эти замечания о циньском объединении Китая взяты прежде всего из Derk Bodde, Chinas First Unifier: A Study of the Ch'in Dynasty as Seen in the Life of Li Ssu (Leiden: E.J.Brill, 1938).

Перевод эдикта 196 г. до н. э. на который ссылка в: Homer H. Dubs (trans.), The History of the Former Han Dynasty by Pan Ku (Baltimore, Md.: Waverly Press, 1938), I, 18.

Император Цинь уже показал, на что способен объединенный Китай, оттеснив к северу от Желтой реки кочевников и распространив власть Китая на юг, к побережью. И даже после падения мощи китайской империи эти южные регионы остались в пределах территории, контролируемой династией Хань. О завоеваниях династии Цинь см. O. Franke, Geschichte des chinesischen Reiches, I, 228-29.

Это, вероятно, было в том же году, когда У-ди принял предложение знаменитого ученого Дун Чжунсю, согласно которому «все, что выходит за рамки шести дисциплин либо искусств Конфуция, должно быть исключено из дальнейшего рассмотрения». Fung Yu-lan, A History of Chinese Philosophy (Peiping: Henri Vetch, 1937), I, 403.

Старые текст в любом случае нуждались в редактировании, поскольку введение нового каллиграфического стиля с использованием кисти сделало более древние рукописи недоступными даже для ученых.

См. Derk Bodde, China's First Unifier, p. 166.

Ср. с аналогичной трансформацией греческой философии в эллинистический период и особенно в римские времена.

Как показано в работе: Joseph Needham, Science and Civilization in China, II, 109-11, возникают поразительные различия смысла одних и тех же даосских текстов в различных современных переводах.

Fung Yu-lan, A History of Chinese Philosophy, I, 81-84.

Это произошло, однако, не ранее 59 г. н. э., когда император приказал всем школам чтить Конфуция, так что его культ в это время определенно отличался от общепринятого культа предков большинства китайских семей. См. J.K. Shryock, Origin and Development of the State Cult of Confucius (New York: Century Co., 1932), p.103.

Это следующие книги: И-цзин («Книга перемен»), Сю-цзин («Книга истории»), Синь-цзин («Книга поэзии»), Чжоу-ли («Книга обрядов»), Цзюнь-цю («Анналы весны и осени»).

Fung Yu-lan, A History of Chinese Philosophy, I, 111-13.

Возможно, хотя ввиду неоднозначности смысла даосских текстов нельзя утверждать с уверенностью, даосисты в период вражды государств в какой-то мере выражали чаяния более низких классов, в частности, низших слоев общества Южного Китая, где примитивная жизнь деревенской общины продолжала оставаться более неизменной, чем где-либо в стране. Именно поэтому и могло показаться, что даосизм предлагает самую обнадеживающую модель для реорганизации всего общества. См. J. Needham, Science and Civilization in China, II, 98-121, где даосисты изображаются как примитивные коммунисты. Недоставало только Маркса, чтобы объяснить им их же диалектическое место в мировой истории.

Даосские монастыри существовали в Китае, но они возникали только как реакция на вызов для испытания, что было характерным для выражения буддийского мышления в ранние столетия христианской эры.

Культурная граница Китая также, безусловно, перемещалась в ходе войн со степными кочевниками, да и подчинение всего Китая династии Цинь происходило военными методами, отработанными в пограничных столкновениях со степняками. Отношения царства Цинь и центра китайской цивилизации были весьма похожи на отношения Рима и эллинистического мира, но империя Цинь не пережила своего основателя. В Японии китайская культура тоже столкнулась с народом, обладающим, как и в Европе, воинской традицией. Но до XVI в. н. э. Япония не предпринимала никаких длительных и серьезных усилий, чтобы повторить подвиг Рима. Да и к тому времени расхождение между китайской и японской культурами стало гораздо глубже, чем в случае невежественного римского крестьянина, впервые раскрывшего рот перед роскошью Коринфа.

Кельтские завоевания начались в VIII в. до н. э. и продолжались, по меньшей мере, до II в. до н. э.

Галльские друиды, например, обычно отправлялись в Британию для изучения неясных положений своей религии. Юлий Цезарь, «Записки о Галльской войне», VI, 13.

В этих заметках о кельтах я воспользовался консультациями Henri Hubert, Les Celtes depuis Vepoque de la Тёпе (Paris: Renaissance du livre, 1932), pp.221-26; J.A. MacCulloch, Tlie Religion of the Ancient Celts (Edinburgh: T. &T.Clark, 1911), pp.293-318 and passim; T.D. Kendrick, The Druids: A Study in Celtic Prehistory (London: Methuen & Co., 1927), pp.194-211 and passim; T.G.E.Powell, Tlie Celts (London: Thames & Hudson, 1958).

Параллель между ранней культурой ариев на севере Индия и культурой кельтов в Западной Европе поразительна, и это часто отмечается. Однако это сходство культур перестает быть столь удивительным, если вспомнить, что север Индии и Западная Европа представляют собой два крайних предела экспансии воинственных степных кочевых племен бронзового века. На обоих этих флангах тогдашнего цивилизованного мира индоевропейские племена покорили архаичные и, по всей вероятности, управляемые жрецами общества — общества, которые в свою очередь имели отдаленную, но тем не менее реальную связь с изначальными центрами ранней цивилизации на Ближнем Востоке. Друиды и брахманы, возможно, потому так и походили друг на друга, что были продуктом сплава индоевропейского жречества со священными традициями соответственно обществ мегалитической культуры и древних обществ долины Инда.

В своей высшей фазе империя сюнну раскинулась от Маньчжурии до глубинных районов Центральной Азии и господствовала над обитателями оазисов по всему пространству от Китая до Сырдарьи, так же как и над кочевыми ордами до самого Аральского моря. В федерацию было объединено большое число различных этнических групп, отличающихся по расовой и языковой принадлежности. Основная группа этих народов скорее всего говорила на тюркских языках и, вероятно, имела какое-то отношение к гуннам более поздней европейской истории. Этот вопрос неясен и спорен, так как между последними китайскими записями о продвижении сюнну на запад во II в. н. э. и сообщениями о появлении гуннов в Южной России в конце IV в. н. э. - большой пробел как хронологически, так и географически. В промежутке между этими датами оставались широкие возможности для распадов и воссоздания вновь военных союзов и альянсов между небольшими группами кочевников, в которых любое кочевое «государство» рассеивалось по степи на время перегона скота на новые пастбища. Так что преемственность между военно-политическим объединением, известным китайцам как сюнну, и аналогичным союзом, который европейцы знали как гуннов, очень сомнительна. См. William M.McGovern, The Early Empires of Central Asia, pp.87-121, 467-70; E.A.Thompson, A History ofAttila and the Huns (Oxford: University Press, 1948), pp.43-46; Franz Altheim, Reich gegen Mitternacht: Asiens Weg nach Europa (Hamburg: Rowohlt, 1955), pp.27-29.