Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Ср. осторожную реакцию варваров на проникновения Саргона Аккадского в пограничные области Месопотамии, упомянутую выше.

Дипломатическое соглашение, заключенное в 200 г. до н. э., отражало то, что сегодня мы можем рассматривать как обычные, «нормальные» взаимоотношения между Китаем и кочевниками. Ясно, что время от времени эти соглашения нарушались - или Китаем для разгрома набиравших силу кочевников, или степняками, пытавшимися завоевать часть либо даже весь Китай. Однако «нормальность» отношений регулярно подтверждалась обеими сторонами. Усилия по объединению степи и китайского сельскохозяйственного мира в единую политическую единицу никогда не имели успеха. То одна, то другая половина такого составного государства регулярно отделялась: либо завоеватели-кочевники начинали постепенно ассимилироваться и становиться чужими для оставшихся пастухами соплеменников, либо китайские воины, вынужденные жить и воевать, подобно кочевникам, выходили из повиновения императорскому окружению, далекому и чуждому для них.

Долговечность этих «нормальных» отношений определялась набором взаимных выгод, которые извлекали обе стороны по заключенному соглашению. Китайская дань позволяла военному правителю орды по-царски содержать свой двор и, что, возможно, было гораздо важнее, давала ему средство держать свое ближайшее окружение в лояльности и послушании, награждая их драгоценными дарами - шелками, изделиями из благородных металлов и другими предметами роскоши. С китайской точки зрения, такие дары были дешевой формой страхования от набегов из степи. См. Owen Lattimore, Vie Inner Asian Frontiers of China (New York: American Geographical Society, 1940), где приведен более детальный анализ этих многовековых взаимоотношений и зависимости их от географических факторов.

Действие степного градиента повернуло вспять поток, приведший ранее первых крестьян-земледельцев, затем колесницы и, наконец, всадников-кочевников с запада на восток через оазисы и степи Азии. Таким образом, запущенное во II в. до н. э. этноязыковое течение продолжало действовать на протяжении около 1600 лет и привело сперва тюрков, а со временем монголов далеко на запад. Это движение вновь было обращено вспять уже в новое время с колонизацией и завоеванием Сибири и Средней Азии русскими.

Ученые, оценивая начало кушанской эры, приводят даты начиная с 80 г. до н. э. и до 278 г. н. э. См. Louis de la Vallee Poussin, Vlnde aux temps des Mauryas et des barbares, Grees, Scythes, Parthes, Yuetchi (Paris: E. de Boccard, 1930), pp.343-74. Самое свежее исследование, с которым я ознакомился, осторожно предполагает, что консолидация империи произошла около 46 г. н. э.;. но надежного подтверждения этому по-прежнему нет. Roman Ghirshman, Begram: Recherches archeologiques et historiques sur les Kouchans (Cairo: Institut Franfais d'Archeologie Orientale, 1946), pp. 118-24.

Племена, известные под этим именем китайским историкам, бежали из современной провинции Ганьсу около 165 г. до н. э. Они сначала обосновались в районе реки Или в современном Казахстане, а затем перекочевали далее на запад в нынешний Афганистан, где, вероятно, часть их составила ядро Кушанской империи. В научный обиход не вошло никакое другое название для юэчжи, несмотря на то, что китайский термин может ввести в заблуждение, будучи применен для обозначения ираноязычного народа. См. Berthold Laufer, The Language of the Yiie-chi or Indo-Scythians (Chicago: R.R.Donnelley & Sons, 1917); Sten Konow, «On the Nationality of the Kusanas», Zeitschrift der deutschen morgenlandischen Gesellschaft> LXV1II (1914), 85-100.

Несколько греческих правителей еще удержались в течение столетия после этого к югу от Гиндукуша.

Ход этих событий весьма неясен, и хронология установлена неудовлетворительно. Среди племен, вторгавшихся в Индию, явно были как парфяне, так и саки, - возможно, потому, что некоторые саки продолжали считать себя парфянскими подданными. Большинство из сакских княжеств было позже включено в Кушанскую империю; но некоторые правители далеко затерянных государств («сатрапы Уджжайна») пережили кушан и, возможно, никогда не признавали над собой никакой чужой власти, разве что в наиболее общем смысле. Ср. Cambridge History of India, I, 563-85; La Vallee Poussin, Vlnde aux temps der Maury as, pp.261-328.

См. Michael I.Rostovtzeff, Iranians and Greeks in South Russia, pp.113-46.

Это событие, вероятно, отмечает первое появление монгольских племен на исторической сцене. См. Rene Grousset, UEmpire des steppes (Paris: Payot, 1939), pp.73, 93-94.

Согласно Плутарху (Жизнь Красса, 33), цари Парфии и Армении, только что скрепившие союз династическим браком, смотрели представление пьесы Еврипида «Вакханки», когда посланники с поля битвы при Каррах бросили на сцену отрубленную голову Красса. См. Nelson C.Debevoise, A Political History of Parthia (Chicago: University of Chicago Press, 1938), p.93.

Римляне, выжившие б Гашиш эпохи Меровингов, представляют грубую параллель с ситуацией в Бактрии при власти саков.

Эксперименты с доспехами для защиты от конных лучников начались вскоре после того, как зародилась тактика степной легкой конницы. Геродот сообщает, например, что массагеты, населявшие приблизительно тот же регион, откуда позднее пришли парфяне, защищали своих лошадей металлическими нагрудниками в 530 i. до н. э. См. Геродот, т. 1, 215.

Следовательно, в I в. до н. э. новшеством была не сама идея, а масштаб, в котором были использованы защитные доспехи, и сила лошадей, позволившая латной коннице сохранять жизненно необходимую подвижность даже под тяжестью металлической защиты. Одна из теорий гласит, что большая лошадь Восточного Ирана была выведена в результате скрещивания разных пород. См. W.W.Tarn, Hellenistic Military and Naval Developments (Cambridge: Cambridge University Press, 1930), pp.77-83. С другой стороны, открытие, что лошадей можно кормить запасенной люцерной и таким образом обеспечивать им полноценное питание круглый год, может вполне удовлетворительно объяснить выведение породы больших сильных лошадей. Из китайских источников ясно, что великолепные «небесные аргамаки», казавшиеся столь ценными императору У-ди, что он отправил за образцами новой породы экспедицию в Ферганскую долину, питались люцерной, которую затем специально ввезли в Китай (вместе с виноградом) в результате еще одной экспедиции (101 г. до н. э.) См. W.P.Yetts, «The Horse: A Factor in Early Chinese History», Eurasia Septentrionales Antiqua, IX (1934), 231-55.

На более увлажняемой западной части степей этот фактор был не столь существенным; и сарматы действительно содержали довольно большие силы конницы нового типа. Возможно, в этом заключалось их главное превосходство над скифами.

Далее к востоку престиж (и красота) больших лошадей сделали их предметом роскоши, который вождь стремился содержать даже ценой больших расходов. На Алтае вождей хоронили как с низкорослыми степными лошадками, так и с большими лошадьми. Исследование содержания желудков этих лошадей (возможное благодаря тому, что вечная мерзлота хорошо сохранила останки) показало, что их кормили зерном - пищей, предназначенной для людей! -а состояние копыт указывает на то, что их содержали в стойлах. См. Татага Talbot Rice, The Scythians (London: Thames & Hudson, 1957), p.71.