Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

После II в. до н. э. в Восточном Средиземноморье стало обычным делом массовое производство скульптур и статуэток, с использованием механических методов для полномасштабного воспроизведения известных образцов и литых копий для менее значительных изделий. Торговля статуями была, естественно, главным образом сориентирована на римский рынок на Западе; но ничто не мешало предприимчивому торговцу попытать счастья и в Индии. Возможно, именно таким путем достигли Индии некоторые из обнаруженных археологами образцов искусства Средиземноморья.

В I в. н. э., когда торговля между Римом и Индией достигла пика, вдоль побережья Индии выросли, как грибы, постоянные торговые станции, заселенные купцами из Римской империи. Одна такая станция недалеко от более позднего французского торгового поселения Пондишери на юго-восточном побережье Индии, видимо, внешне походила на небольшой римский провинциальный город, включая в себя форум и храмы. Таким образом, очевидно, что уже в I в. н. э. здесь было достаточно «пакка сахибов» («настоящих господ» - имеется в виду индийское название английских колониальных чиновников. - Прим. пер.), которые старались привезти с собой как можно больше из своего привычного образа жизни, включая небольшие образцы произведений искусства. См. R.E.M. Wheeler, «Arikamedu: An Indo-Roman Trading Station on the East Coast of India», Ancient India, II (1946), 17-124; Mortimer Wheeler, Rome beyond the Imperial Frontiers (Harmondsworth: Penguin Books, 1955), pp. 173-78.

В середине V в. н. э. правительственные гонения на буддизм включали широкое и систематическое разрушение буддийских храмов и произведений искусства. Это может объяснить тот факт, что до наших дней не дошли более ранние образцы этого искусства. O.Franke, Geschichte des chinesischen Reichesy II, 203.

Ср. миф, созданный позднее, чтобы объяснить появление буддизма в Китае. Он повествует, что император Мин-ди в 61 (или 65) г. н. э. увидел во сне золотого человека, и таким образом, сон его побудил послать слуг в Индию, чтобы разузнать о Будде. O.Franke, Geschichte des chinesischen Reiches, I, 407.

Об искусстве сюнну см. Rene Grousset, L'Empire des steppes, pp.59-62; о сарматском искусстве см. Rostovtzeff, Iranians and Greeks in South Russia, pp. 181-208; Rostovtzeff, Иге Animal Style in South Russia and China (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1929).

В этом не было ничего нового, так как египетская и мегалитическая религии, не говоря уже об орфизме, давали своим приверженцам такие надежды тысячи лет назад. Однако «спасение» было новинкой в том смысле, что более ранние религии считали, что загробная жизнь -это, по существу, продолжение земной, возможно, с некоторым неизбежным ограничением полноты ее. Новые религии спасения, наоборот, считали, что загробная жизнь включает в себя радикальное изменение и улучшение общества и только избранные и очистившиеся души могут разделить вечную жизнь.

Невозможно переоценить психологическую силу такого подхода к человеческому существованию. Каждый, рожденный в традиции одной из этих религий, лишь с огромным сожалением может отвергнуть утешение, предлагаемое таким объяснением места человека во вселенной.

Это расхождение зародилось далеко в прошлом. Жрецы ариев, похоже, также пытались искоренить местные культы. Но брахманы вскоре обнаружили, что предпочтительнее пойти на компромисс с сельскими предрассудками и стали оправдывать существование таких культов с помощью доктрины, согласно которой какая-то часть абстрактного божества присутствует в каждом религиозном культе. С другой стороны, христианская теология унаследовала древние иудейские трения между Яхве и ваалами Ханаана; и, подобно иудеям, христиане не могли ни устранить, ни полностью оправдать почитание святых и другие местные религиозные обычаи.

Иранские, особенно зороастрийские, сюжеты были более всего заметны в образах конца света. Евреи Вавилона, возможно, были наиболее активны в том, чтобы внести эти воззрения в иудаизм, так как они ближе других стояли к иранским религиозным дискуссиям.

В последующей христианской истории сектантские группы неоднократно воспроизводили все необычные психические проявления, так крепко связывавшие воедино первые христианские общины. Люди, чья повседневная жизнь была полна разочарований, легко впадали в состояние коллективного возбуждения. В таких обстоятельствах страстная религия давала замену, при этом сама находясь на грани массового насилия. Преследования ранних христиан и позднейшие преследования христианами язычников, таких как Ипатия (ум. 415 н. э.), ясно показывают близость религиозного возбуждения и ярости толпы в Римской империи. Более близкая к нам история сект, как средневековых, так и нового времени, дает множество подобных примеров.

Успешная миссионерская деятельность в Месопотамии, Армении, Эфиопии и Индии началась очень рано, хотя некоторые исследователи подвергают сомнению даты, приписываемые церквами этих земель легендам о своем основании. См. Johann Peter Kirsch, Die Kirche in der antiken griechisch-romischen Kidturwelt (Freiburg: Herder & Co., 1930), I, 135-38; Kenneth Scott Latourette, A History of the Expansion of Christianity. Vol.1: The First Five Centuries (New York and London: Harper & Bros., 1937), pp.100-108.

Даты, когда некоторые тексты махаяны были переведены на китайский язык, дают единственный terminus ad quern (наиболее позднюю возможную дату) распространения махаяны в Индии.

Сама идея о спасителе, который должен явиться в будущем, возможно, проникла как в иудаизм, так и в буддизм из иранских источников. Однако эсхатология никогда не играла большой роли в буддийской философии, поскольку люди, привыкшие рассуждать о множественности миров и спасителей, не могли придавать чрезмерного значения приближающемуся концу одного, отдельно взятого мира, в котором они по стечению обстоятельств живут, или даже приходу следующего Будды из бесконечной череды его воплощений

Книга называется Milindapanha, переведенная как The Questions of King Milinda (T.W. Rhys Davids [trans.]) in F. Max Muller, The Sacred Books of East (Oxford: Clarendon Press, 1890-94), Vols.XXXV-XXXVI. Святой, отвечающий на вопросы Милинды, монах Нагасена, был, возможно, одной из главных фигур, развивших учение махаяны. Однако не стоит даже вопрос об историчности диалога.

Тщательное исследование удивительно обширных следов, оставленных в индийской литературе яванами, или греками, можно найти в работах: Sylvain Levi, «La Grece et I'lnde d'apres les documents indiens», Revue des etudes grecques, IV (1891), 24-25. См. также Gauranga Nath Banerjee, Hellenism in Ancient India (2d ed.; Calcutta: the author, 1920); Eugene F.A. comte Goblet d'Alviella, Ce que Vlnde doit a la Grece (Paris: Leroux, 1897); Richard Fick, «Die buddhistische Kultur und das Erbe Alexanders des Grossen», Morgenland Darstellungen aus Geschichte und Kultur des Ostens, Heft 25, 1933; K.A. Nilakanta Sastri, «Ancient Indian Contacts with Western Lands», Diogenes, No.28 (1959), pp.52-62.