Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Некоторые центральные фигуры в развитии учения махаяны - Ашвагхоса, поэт, драматург и буддийский моралист и Нагарджуна, утонченный философ буддизма - традиционно связываются со двором Канишки. Этот двор получал существенную прибыль от таможенных сборов с купцов, пересекавших царство; и в главных торговых центрах царства должны были постоянно сменяться гости из самых разных стран. См. R.Ghirshman, Begram, pp. 150-54.

Для этих рассуждений о началах индуизма и буддизма махаяны я использовал следующие источники: Edward Conze, Buddhism: Its Essence and Development (New York: Philosophical Library, 1951); Edward J.Thomas, The History of Buddhist Thought (2d ed.; New York: Barnes & Noble, 1951); Nalinaksha Dutt, Aspects ofMahayana Buddhism and Its Relation to Hinayana (London: Luzac & Co., 1930); A.Berriedale Keith, Buddhist Philosophy in India and Ceylon (Oxford: Clarendon Press, 1923); Helmut von Glasenapp, Die fiinf grossen Religionen (Diisseldorf-Cologne: Eugen Diederichs Verlag, 1951), Vol.1; Har Dayal, The Bodhisattva Doctrine in Buddhist Sanskrit Literature (London: Kegan Paul, Trench, Trubner & Co., 1932); Emil Abegg, Der Messiasglaube in Indien und Iran (Berlin and Leipzig: Walter de Gruyter & Co., 1928); Paul Masson-Oursel et al.y L'Inde antique at la civilisation indienne (Paris: Albin Michel, 1951); Paul Levy, Buddhism: A «Mystery Religion»? (London: Athlone Press, 1957); A.L.Basham, The Wonder That Was India\ Helmut von Glasenapp, Der Buddhismus in Indien und in Fernen Osten (Berlin, Zurich: Adantis Verlag, 1936).

Roman Ghirshman, L'Iran des origines a Vlslam (Paris: Payot, 1951), pp.228, 239-43; R.C.Zaehner, The Dawn and Twilight of Zoroastrianism (New York: G.P.Putnam's Sons, 1961).

Такая смена политики, возможно, отражала трения между частично эллинизованными городами и собственно иранской сельской местностью, характерные для Ирана и частей Месопотамии с момента македонского завоевания. Цари, опиравшиеся на города для поддержки против всегда непокорной иранской аристократии, покровительствовали городской культуре, все еще носившей отпечатки эллинизма, тогда как монарх, зависевший от поддержки провинциальных помещиков скорее всего откатывался к зороастризму или какой-либо модификации этой древней веры как к знаку своего иранского самосознания. Похожие трения и колебания двора стали более резкими в эпоху Сасанидов; а раскол между суннитами и шиитами в исламе пронес отзвук подобных социальных противоречий до более поздних времен.

См. Fung Yu-lan, A History of Chinese Philosophy, II, 7-132; John K.Shryock, Origin and Development of the State Cult of Confucius (New York: Appleton-Century, 1932).

В конце концов, христианство покорило Римскую империю лишь при схожих обстоятельствах.

См. также Книгу Иова.

Со временем, конечно, такие религии распространились широко за пределами городских поселений, поскольку ответы, которые они давали на вопросы, постоянно возникающие в жизни человека, были так же приемлемы для людей, чьи жизни были не столь атомизированы, как в городах, где эти религии впервые возникли. В то же время существование высших религий облегчило и усилило последующий рост городов, смягчив социальные трения и поддерживая нравственную солидарность между всеми слоями и сословиями (при условии, что они принадлежали к одной вере) на более высоком уровне, чем мог бы быть достигнут без таких религий.

Население этой области не было изгнано после великой войны 132-135 гг. н. э.

Salo W.Baron, A Social and Religious History of the Jews (2d ed.; Philadelphia: Jewish Publication Society, 1952), II, 89-128.

Jacques Duchesne-Guillemin, Ormazd et Ahriman, L’Aventure dualiste dans Vantiquite (Paris: Presses Universitaires, 1953), pp.55-134; H.S. Nyberg, «Die Religionen des alten Iran», Mitteilungen der Vorderasiatische-aegyptischen Geselbchaft, Band 43 (Leipzig: J.C. Hinrichs, 1938); R.C. Zaehner, Dawn and Twilight of Zoroastrianism.

Включение частных взаимоотношений в сферу действия римского права, несомненно, было унаследовано от тоталитаризма ранней полисной организации, возносившей территориальное государство превыше любых иных человеческих связей.

Более того, отношение между человеческими законами, естественными законами и научными законами природы всегда было близким. Умы, привыкшие к тому, что закон управляет одной областью жизни, легко могли переключиться на поиск законов, действовавших и в других областях. См. рассуждения, приведенные выше, об ионийской философии и законах полиса. И наоборот, в обществах, где законы не действовали столь полно, как в римском порядке вещей, люди с гораздо меньшей вероятностью могли раздумывать над закономерностями, проявляющимися в неодушевленной природе. Следовательно, идея о том, что современная наука многим обязана римскому праву, вовсе не надумана. См. сравнение между китайским и европейским отношением к закону, как человеческому, так и научному: Needham, Science and Civilization in China, II, 518-83.

Различные системы календаря стали средствами политической борьбы, особенно во время узурпатора Ван Мана (9-24 гг. до н. э.). В результате этих споров поздняя династия Хань ввела новый календарь, который был более точен астрономически, чем календарь Ван Мана. См. Wolfram Eberhard, «Contributions to the Astronomy of the Han Period, III», Harvard Journal of Asiatic Studies, I (1936), 194-241. Для подробного, хоть и слишком специального и организованного по темам, описания китайской математической астрономии см. Joseph Needham, Science and Civilization in China, III, 1-461.

Первая основывала свое понимание конфуцианской классики на текстах, восстановленных в начале эпохи Хань после того, как запрет, наложенный императором Цинь на книги Конфуция (213 г. до н. э.), был снят. Последователи школы «Старого текста», с другой стороны, утверждали, что они основываются на более достоверных версиях, записанных более старым иероглифическим письмом и датированных временем до уничтожения книг Конфуция.

О Сыма Цяне см. Burton Watson, Ssuma Cien: Grand Historian of China (New York: Columbia University Press, 1958). Отрывки из его труда были переведены Эдуаром Шаванном: Edouard Chavannes, Les Memoires historiques de Ssuma-Ts'ien (5 vols.; Paris: Leroux, 1895-1905).

Гомер Дабе перевел отрывки из работы Бань Гу: Pan Ku, Тhе History of the Former Han Dynasty\ trans. Homer H. Dubs (3 vols.; Baltimore, Md.: Waverly Press, 1938-55).

Charles Singer et al.y A History of Technology, II, 199; Roman Ghirshman, L'Iran des origines a Vlslam, p.256; Alphonse de Candolle, The Origin of Cultivated Plants (New York: D.Appleton & Co., 1902).

Каждая китайская инновация могла стать как исключительно важной, так и практически невостребованной. См. J. Needham, Science and Civilization in China, I, 240-43.

Charles Singer et al, A History of Technology, II, 57, 322, 593-601; G.F.Hudson, Europe and China (London: Edward Arnold & Co., 1931), pp.68-102, 120-22.

Sir Mortimer Wheeler, Rome beyond the Imperial Frontiers, p. 160; Homer H.Dubs, A Roman City in Ancient China (London: China Society, 1957).

Это гипотеза, основанная на одной фразе о «прекрасно построенных кораблях яванов» (т.е. ионийцев, или греков вообще) в ранней тамильской поэзии Южной Индии. См. Wheeler, Rome beyond the Imperial Frontiers.

Thorkild Jacobsen and Robert M. Adams, «Salt and Silt in Ancient Mesopotamian Agriculture», Science, CXXVIII (1958), 1251; Robert M. Adams, «Agriculture and Urban Life in Early Southwestern Iran», Science, CXXXVI (April, 1962), 116-19.

Губительность, с которой новая болезнь может поразить биологически беззащитное население, была многократно проиллюстрирована в ходе смыкания глобальной ойкумены европейцами, когда матросы и другие принесли такие болезни, как корь или даже обычная простуда, индейцам Америки, эскимосам, полинезийцам. Туземцы массово умирали от болезней, которые европейцы считали пустячными. Очевидно, европейское (и азиатское) население приобрело иммунитет, столкнувшись с этими болезнями ранее; причем этот биологический процесс проходил через одну из важных стадий в первые века христианской эры. Об эпидемиях см. Georg Sticker, Abhandlungen aus der Seuchengeschichte und Seuchenlehrey Band I, erster Teil: Die Geschichte der Pest (Giessen: Alfred Topelman, 1908); W.H.S.Jones, Malaria: A Neglected Factor in the History of Greece and Rome (Cambridge: Macmillan & Bowes, 1907); Benno von Hagen, Die Pest im Altertum (Jena: Gustav Fisher, 1939). О Китае см. K.Chimin Wong and Wu Lien-teh, History of Chinese Medicine (Shanghai: National Quarantine Service, 1936), pp.53-138. Ни одна из этих работ, однако, не рассматривает имеющиеся данные в целях получения ответа на важные вопросы; и действительно, серьезный обзор истории инфекционных болезней по-прежнему остается делом будущего.