Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Когда первый испуг, вызванный вторжением монголов в Центральную Европу (1241 г.) прошел, латинский христианский мир стал возлагать большие надежды на возможные преимущества обращения монголов в христианство. Запад даже организовывал несколько попыток с помощью миссионеров обратить великого хана в христианство. Отчетная документация о странствиях некоторых из этих миссионерских экспедиций служит основным источником исторических сведений об Азии в XIII - начале XIV в. См. W.W. Rockhill (ed. and trans.), Vie Journey of William of Rubruck ... with Two Accounts of the Journey of John of Pian de Carpine (London: Hakluyt Society, 1900); Christopher Dawson (ed.), The Mongol Mission (London and New York: Sheed & Ward, 1955); Leonard Olschki, Marco Polo's Precursors (Baltimore, Md.: Johns Hopkins Press, 1943).

Экономические мотивы, вероятно, играли определенную роль в инициации этих гонений за веру, поскольку христиане, как правило, были торговцами, ростовщиками и лавочниками. Это, конечно, вызывало по отношению к ним враждебность со стороны крестьян и городских низов. (Ср. с традиционной ролью евреев в европейском обществе.) Кроме того, если мы предполагаем, что. военные беспорядки в XIII в. и последующих столетиях приводили к серьезным экономическим неурядицам, то ясно, что экономические мотивы для нападок на христиан всегда находились.

См. Pierre Rondot, Les Chretiens d'Orient (Paris: J.Peyronnet, n.d.), pp.78-79, 144-45, 154-55; William H.Shedd, Islam and the Oriental Churches (Philadelphia: Presbyterian Board of Publications, 1904), pp. 196-204 and passim.

Сходство общего характера и целей священных писаний иудейской и мусульманской религий, возможно, облегчило участие еврейских мыслителей в интеллектуальной жизни исламского мира. О сходстве между Торой и Кораном - основными священными текстами евреев и мусульман - см. в работах: S.D.Goitein, Jews and Arabs (New York: Schocken Books, 1955), pp.59-61; Abraham I.Katsh, Judaism and Islam: Biblical and Talmudic Backgrounds of the Koran and Its Commentaries (New York: New York University Press, 1954).

Маймонид писал на арабском языке, но его работы сразу же переводились на иврит и распространялись в основном на этом языке.

Интересно, что позиция и поведение мусульман странным образом повторяли реакцию ариев на религиозные обряды индуистской цивилизации.

B.A.Saletore, Social and Political Life in the Vijayanagara Empire (Madras: B.G.Paul & Co., 1934), I, 395-414.

См. A.B.M.Habibullah, The Foundation of Moslem Rule in India (Lahore: S.Muhammed Ashraf, 1945), pp.272-308.

См. M.Hiriyanna, The Essentials of Indian Philosophy (London: Allen & Unwin, Ltd., 1949), pp.175-99; S.Dasgupta, A History of Indian Philosophy (Cambridge: Cambridge University Press, 1956).

Marshall G.S .Hodgson, The Order of the Assassins, pp.277-78; J.N. Hollister, The Shi a of India (London: Luzac & Co., 1953), pp.356-57.

Исламский монотеизм в своем противопоставлении индуистскому многобожию не создавал особых проблем, поскольку индийская философия уже давно сократила численность божеств в традиционном пантеоне индуизма, сводя их множественность всего лишь к проявлениям абсолютной действительности, - такая доктрина не сильно отличалась от суфийской трактовки ислама.

Несколько других религиозных групп, как мусульман, так и индуистов, считают Кабира своим основоположником. См. Charles Eliot, Hinduism and Buddhism (London: Edward Arnold &Co., 1921), II, 262-66.

Иоанн Дамаскин (ум. ок. 752) - ведущий апологет христианства того времени, живший непосредственно в халифате, вообще утверждал, что ислам просто одна из ересей христианства, и это было общепринятой точкой зрения православной церкви. Иными словами, доктринально не было большой разницы между исламскими еретиками и латинскими вероотступниками. Оба учения отступали от истины, и если в отдельных положениях латинского догмата это было менее заметно, чем в Коране, то просто делало латинское отступничество более коварным, а поэтому и более опасным.

Жители Запада, по крайней мере иногда, отвечали тем же. Петрарка, например, писал: «Турки - враги, но греки - вероотступники и хуже, чем враги». Цит. по A.A.Vasiliev, A History of the Byzantine Empire (new ed.; Madison, Wis.: University of Wisconsin Press, 1952), p.671.

Русичи называли их половцами, византийцы - куманами, они сами называли себя кипчаками. Позже они были включены в состав Монгольского государства (Золотой Орды) и в этом качестве известны как татары. См. R. Grousset, L'Empire des steppes, p.242.

Вторжение кипчаков в русскую степь по значению можно приравнять к вторжению мадьяр в Венгрию в IX в., которое отрезало Византию от западных славян и в конце концов свело на нет всю миссионерскую работу святых Кирилла и Мефодия в Моравии. Появление кипчаков в Украине привело к вытеснению ряда кочевых племен, таких как печенеги, гузы и др., в низменные равнины Нижнего Дуная. Эти миграции, следовательно, воздвигали непроходимый барьер между глубинными областями православного христианского мира и его северными, «колониальными», территориями. Новоприбывшие язычники могли быть обращены в христианство и постепенно войти в православный мир, если бы не монгольское нашествие с последующей исламизацией. Так и произошло, например, с частью кипчакских вождей, принявших православие прежде, чем появились монголы. Но как часть Золотой Орды кипчаки все равно в XIV в. стали мусульманами. Все это свидетельствовало о разделении православного христианства на две отдельных части - Византию и Русь.

Папское покровительство норманнам как противовес действиям немецких и византийских императоров помогло сделать раскол 1054 г. между папством и вселенским патриархом необратимым. Все прежние разногласия между Римом и Византией получили окончательное оформление. Любая попытка найти компромисс в вопросе о приоритете латинского догмата веры терпела неудачу. Тот факт, что византийский император больше не имел подвластных территорий в Италии, в действительности означал, что папство уже не могло извлечь выгод ни из какого компромисса. Все уступки поэтому должны были исходить со стороны православия - и отсюда любые сделки, на которые могли согласиться римские папы, почти автоматически были неприемлемы для большинства православных христиан.

См. Peter Charanis, «Economic Factors in the Decline of the Byzantine Empire», Journal of Economic History, XIII (1953), 412-24.

См. George Ostrogorsky, Pour I'histoire de la feodalite byzantine (Brussels: L'Institute de philologie et d'histoire orientales et slaves, 1954).

Ср. подобную эволюцию парфянской, Сасанидской и Каролингской монархий.

См. Richard Busch-Zantner, Agrarverfassung, Gesellschaft, und Siedlung in Sudosteuropa (Leipzig: Otto Harrassowitz, 1938), pp.60-61; George Ostrogorsky, History of the Byzantine State (Oxford: Basil Blackwell, 1956), pp.280-333; A.A.Vasiliev, History of the Byzantine Empire, pp.351-54.

Признаков острой неприязни между правящими и низшими классами Византийского государства было достаточно еще с XII в. Сначала конфликт принял форму религиозного противостояния между зилотами (ревнителями) и политиками - течениями внутри церкви. Предводителями зилотов были монахи, которые стремились сделать церковь свободной от любого светского контроля. Политики же, контролируемые просвещенными деятелями церкви и чиновниками из городских верхов, предпочитали традиционную подчиненность церкви государству; причем некоторые из них были даже готовы договориться с папством о военной и дипломатической помощи* с Запада. Богословские противоречия в трактовке религиозных учений, например спор с исихастами, возникли позже, и к XIV в. эти разногласия привели к тому, что в нескольких городах империи вспыхнула настоящая социальная революция. Наиболее значительные волнения произошли в Салониках, где в 1342-1349 гг. под руководством зилотов существовала радикальная демократическая республика, успешно противостоявшая Константинополю. Турки-османы взяли Салоники уже через 11 лет после того, как все эти революционные проявления были подавлены. См. Vasiliev, History of the Byzantine Empire, pp.659-84.