Николай Костомаров - Казаки

Сравнивая эти «правила и цели» с идеями кружка Костомарова, мы видим близкое сходство 1. Но между идеями обоих кружков существовало и крупное различие: у Соединенных Славян, несмотря ija украинское происхождение большей части их, не видно и следа национального украинского самосознания. Воспитанные в период торжества сословной оторванности дворянства на Украйне от массы населения и смешения понятий о государстве и нации, — наши «славяне» 20-х годов не видели среди славянских племен украинского племени, а наоборот, представляли себе народ «русский» столь же единым, как было едино «русское» государство в XVIII в., после уничтожения украинских политических органи-

заций -(Гетманщины, Слободско-Украинских полков и Сечи Запорожской 35 35 С. - Славяне предположили в будущем политическом союзе следующие «восемь славянских колен. Россию, Польшу, Богемию, Моравию, Далмацию, Кроацию, Венгрию с Трансильванией, Сербию с Молдавией и Валахией». (Донес. следственной комиссии, в книге издан. редакцией «Полярной „Звезды» —- 14 Декабря 1825 г. и Император Николай I, 54) ). • •

Этот пробел в идеях С. Славян был одною из главных причин их слабости и грустного трагизма их гибели. Благодаря ему, С. , Славяне лишили. себя возможности пустить корни в массу окружающего их украинского населения, воспользоваться его свободолюбивыми. традициями, которые тогда были еще очень свежи и даже сказались ясно, — к удивлению самих славян!! — и в момент восстания Черниговского полка в Киевской губернии в 182526 гг. Отсутствие же национального украинского самосознания было причиною и того, что С. Славяне так легко и безусловно слились с «Южным Обществом», имевшим не только не- сходные, но во многом противные «славянским» заговорщицко-централисти-ческие «цели и правила». В с ледствие этого, несмотря на то, что во время самого военного восстания' в Декабре 1825 г. и в Январе 1826 г. С,- Славяне превосходили членов Ю. Общества личною энергией, — он и погибли почти совершенно бесплодно для своих идей, которые для большой публики их современников и ближайших потомков совершенно скрылись за стремлениями «Южного Общества» и других «декабристов 36 36 Подробности ко всему сказанному о С. Славянах см. в названных вьляе «Записках Неизвестного» (Горбачевского) в «Русск. Архиве». ».

С этой стороны судьба С. Славян в известной степени повторилась, но еще более трагично, с теми «южанами», которые пристали к «русским социальным революционерам» 70-х годов. Общий прогресс демократических идей в течение XIX ст. и науки об украинском народе, — в значительной степени созданной усилиями костомаровского кружка и его по следователей, — п робуди-ли и в этих «южанах» чувство национальной связи с окружающим их народом и даже сознание значения порывов этого народа к свободе. Но по .разным причинам, — которые мы обсуждали при других случаях, - многие «южане» не сочли для себя нужным образовать из себя самостоятельные группы, имеющие целью прежде всего непосредственно работать для этого, украинского народа, а отложили не только образование из себя подобных групп, но и открытое заявление своих украинских симпатий и даже вообще федеральных идей «на другой день после победы над общим врагом». В этот «другой день» они надеялись обуздать и те национально-централистические поползновения, которые сами «южане» замечали у многих из их «русских» союзников под космоп© ли-тическими фразами.

. , Н 0как и следовало ожидать, все: эти и под© бные расчеты «■юж аН». 0Ка 3аЛИСь ошибочными. Не будем говорить лишний раз о том, что невнимание к местным украинским условиям отняло у «южан» почву (и при том благодарную!) для лучшей стороны их д еятельно ст и. Но согласившись поставить свои стремления к политической свободе, к которым они с таким трудом вы бились, — не без влияни ятрадиций своей родины, — из мистицизма «русского народничества», согласившись поставить эти стремления под ■ устарелый централистический девиз народной волн, приличный более абсолютизму религиозно-политических сект XVI-XVIII в.в., чем современным понятиям о сво боде, — федералисты-южане затемнили перед обществом самую сущность своих политических идеалов. Умолчание же <<���южан>> о своих украинских симпатиях имело еще худшие последствия. Этим умолчанием «южане», — которые принадлежали к числу самых энергических и самоотверженных членов известной партии и потому сгибли первые, — дали, после своей гибели, тем самым национально-централистическим элементам, котсрые они рассчитывали обуздать, после победы над общим врагом, но которые пережили их, — возможность эксплуатировать их собственные имена и их гибель в пользу стремлений прямо противоположных тем, за которые погибли вышеупомянутые южане: в пользу подновленных теорий бюрократизма: и обрусения, своего рода катковщины бланкистском и

марксовеком плаще 37 37 Некоторые подробности к сейчас сказанному см. в наших статьях и брошюрах: «Историческая Польша и Великорусская демократия», — «Народная Воля» о централизации политической бОрьбы», — «К биографии Желябова», — а также в брошюрах о Желябове, Кибальчиче, , в Письме гг. П. -Лаврова и Л. Тихомирова к редакции «Przedswit>>, «Запросы времени» в IV № «Вести. Нар. Воли» и др. . '

Надо признать, что вина вышеупомянутого у молчания и почти бесплодной погибели стольких сынов Украйны в значительной степени падает на слабости и ошибки представителей того направления, из которого в свое время вышло в ос произ водимое дальше письмо Н. И. Костома рова.

Письмо это набрасывает программу украинских паиславистов 40-х годов и «украйнофилов» начала 60-х годов. Уже последняя в своей политической и социальной стороне не может быть названа ни достаточно ясною, ни достаточно полною для своего времени. С годами же люди направления Костомарова не только не развили политическо-социальной стороны своей программы, но даже допустили ей значительно атрофироваться. На предлагаемые на этот счет вопросы они отвечали о быкновенно указанием на то, что положение украинского народа и национальности требует в. данное время от сознательных украинцев главным образом культурной работы. Но в ответе этом забывалось, что, во-первых, культур аимеет и политическую и социальную сторону, а во-вторы х, чтоб ез известного простора, который дается только свободными политическими учреждениями, трудна, а для народов, не имеющих национальной независимости, почти совершенно невозможна никакая, самая мирная культурная работа, даже исключительно литературная и педагогическая.

Вот в этот момент- атрофии политико-социальных стремлений у т. наз. <<���украйнофилов» успело подрасти то поколение «южан», которое увлечено было в т. наз. «русскую соццально-революцион-ную партию», благодаря столько же неполноте образования, вынесенного из официальных школ, и собственным недосмотрам, сколько и недостаточной яркости политико-социальной стороны в знамени украинских народолюбцев.