Павел Подляшук - Товарищ Инесса [Документальная повесть]

И еще. Не всегда партийная кличка была живучей. Имена, прозвища легко сменялись, но вот одно закреплялось, шло за человеком из города в город, сопутствовало ему в сибирской ссылке и на чужбине. Утверждалось с годами и после победы Октября оставалось не только в истории КПСС — в повседневной жизни народа, в партийном обиходе. Федор Андреевич Сергеев? Подлинное имя революционера значилось лишь в документах и сохранилось только в них; зато простая кличка Артем навечно осталась в памяти и любви народной.

У Инессы Арманд были, разумеется, временные партийные клички, но не они, а имя ее — Инесса — стало широко известным в партии с дореволюционных лет. А после Октября председательствующие на собраниях или на митингах, объявляя очередного оратора, стали опускать фамилию Арманд, говоря просто: «Слово имеет товарищ Инесса». Потом переняла это партийная пресса.

В деловых бумагах, скажем в протоколах, также стали обозначать коротко: «Инесса»… И всякому было понятно, что речь идет именно о ней, Инессе Федоровне Арманд.

Ну как не подивиться волшебству языка нашего: чужеземное, испанское имя Инесса стало своим, близким для богородских ткачих и для тверских крестьянок. Потому, что полюбился человек.

Был у Инессы Федоровны и литературный псевдоним! Елена Блонина. Так подписывала она и публицистические статьи, и популярные массовые брошюры, и теоретические обзоры. Возникла же эта чуть вычурная фамилия в краковские времена. В честь душистых «блоней», лугов то есть. В память о дружеских походах «прогулистов».

Литературной деятельности Инессы мы посвятим специальное место. Сейчас лишь отметим, что в Кракове родился, очевидно, не только псевдоним, но и сам его обладатель, новый партийный журналист. Не исключено, что Инесса и раньше писала статьи, заметки (возможно, даже на заре своей общественной деятельности). Просто нам не удалось их обнаружить. В Кракове же Ленин, придавая колоссальное значение печатной пропаганде, любовно пестуя «Правду», не пропуская ни одного случая, чтобы выступить в ней, — Ленин требовал того же от своих единомышленников, помощников. Представляю, как он убеждал Инессу:

— Дорогой друг! Пустяки, ну, право, сущие пустяки, что вам прежде не приходилось сотрудничать в прессе! А теперь придется. Не боги горшки обжигают. Садитесь и пишите. Побольше революционного темперамента, а вам его не занимать стать. Пишите, это архиважно…

Первоначально предполагалось, что Инесса прочно обоснуется в Кракове. Она лелеяла мысль выписать сюда детей из Москвы, даже квартиру подыскивала. Но революционная целесообразность — высший закон, определяющий поступки большевика, — требовала переезда из Галиции в Париж. Надо было укрепить Комитет заграничных организаций.

До Парижа предстояло объехать несколько большевистских заграничных групп, выступить там с чтением рефератов, наладить связи.

Однако, прежде чем вместе с Инессой покинуть Краков, давайте послушаем музыку.

Могучие и властные аккорды вступления. Порывистая, мужественная, полная борьбы музыка первой части. Свободная и плавная мелодия спокойной, как река, второй части. Радостная, полная движения третья часть. И вот — финал, краткий, энергичный. Это Восьмая, Патетическая, соната Бетховена. Бунтарское, проникнутое пафосом революционной борьбы молодое произведение молодого гения.

Прозвучали последние ноты. Руки пианистки еще лежат на клавишах, но теперь, после виртуозных пассажей и мощных аккордов, они покойны, недвижимы. Замерли и слушатели. Все еще во власти могучей, жизнеутверждающей музыки. В тесной кучке друзей — Ленин. Подперев подбородок рукой, он застыл в той же позе, в которой, не шелохнувшись, слушал любимую сонату. И сейчас, когда стихли звуки, Владимир Ильич не спешит расстаться с миром музыки, стряхнуть с себя ее очарование.

Играла сонату Бетховена Инесса.

Всю жизнь музыка была ее страстью. И если бы Инесса не стала профессиональным революционером, я думаю, могла бы стать выдающимся пианистом. Для этого имелись все предпосылки: талант и трудолюбие, вдумчивость и, главное, любовь.

Впервые сев за фортепьяно в шестилетнем возрасте, она до последних дней своих не могла равнодушно пройти мимо инструмента. Натура глубокая, сосредоточенная, неговорливая, за роялем находила она выход чувствам и переживаниям…

Кочевая жизнь отрывала Инессу от музыки. Давалось это нелегко.

В письмах, посланных из Швейцарии дочери Инне, то и дело встречаются упоминания о музыке:

«Мне жаль, что ты не учишься музыке, я уж как-то мечтала о том, как бы мы стали с тобой играть вместе — я на фортепиано, а ты на скрипке…».

«У меня будет фортепиано, и я этому радуюсь — очень, очень хочется играть, особенно в грустные минуты, — это так успокаивает и примиряет».

«А я, знаешь, была здесь на одном концерте — играл пианист. Он играл Бетховена, Шопена, Шумана. Я очень наслаждалась. Театр здесь неважный — в этом отношении приходится завидовать вам, но концерты очень хороши, и я хочу хоть ими пользоваться вовсю».

«Я, пока была в отъезде из Берна, совсем не играла, так как там не было фортепиано, а теперь опять играю. Сейчас играю Шуберта — одна его вещь мне сейчас очень нравится, вот я ее все и наигрываю» (ЦПА ИМЛ, ф. 127, оп. 1, ед. хр. 25, л. 1, 2, 4, 28).

Среди любимых композиторов Инессы обе дочери и сын называли Бетховена, Шопена, Листа, Рахманинова, Шуберта. Из произведений Шопена предпочитала мазурки.

Дети Арманд вспоминают: когда мама бывала в подходящем настроении и выдавался свободный вечерок, устраивали концерт «по заявкам». Каждый называл произведение, которое хотел бы послушать, и Инесса Федоровна безропотно выполняла заказы. Жаль, редко выпадали такие счастливые вечера…

Ленин очень любил музыку. По просьбе Ленина Инесса играла в Париже. В Кракове чаще, чем раньше, удавалось выкраивать время для самодеятельных музыкальных вечеров. Бывали и на концертах профессиональных исполнителей. Так, Инесса сагитировала Ленина, Крупскую и других послушать бетховенские концерты…

Позднее, во время войны, летом 1915 года, Владимир Ильич, Надежда Константиновна и Инесса Федоровна какой-то период провели вместе в горной деревушке Со- ренберг. Поселились в дешевом отеле «Мариенталь»; Ранним утром Ленин, отыскав в саду укромный уголок, усаживался за рукопись. Он писал большую статью «Крах II Интернационала», редактировал брошюру «Социализм и война». Крупская, устроившись поблизости, писала письма. Из открытых окон отеля далеко разносились в чистом горном воздухе звуки рояля. Инесса играла. Под эту музыку, вспоминает Надежда Константиновна, «особенно хорошо занималось».