Константин Колонтаев - История Русской Полиции

Полученную от агентов информацию инструкция требовала обобщить, классифицировать и распределять по следующим категориям: "а) что известно агенту как очевидцу и носит достоверный характер; б) что стало известно ему от других членов партии; в) что получено им из печати и литературы; г) что носит предположительный характер и стало известно из случайных разговоров, непроверенных слухов, от мало осведомлённых источников".

Всех секретных сотрудников и других агентов инструкция требовала регистрировать в соответствующем розыскном органе, пользующимся их услугами, по следующей схеме: "а) фамилия, имя, отчество, партийная кличка; б) места жительства, род занятий; в) внешние приметы: возраст, рост, телосложение, наружность и её особенности, походка, манера говорить, национальный тип внешности, профессиональный тип внешности; г) особенности общения: с кем встречается, где чаще всего бывает; д) настоящая и прошлая роль в партийной организации".

Продолжая рассматривать вопрос взаимоотношений с секретными сотрудниками, авторы инструкции требовали в обязательном порядке проводить его тщательную проверку: "Вновь принятого сотрудника следует с полной осторожностью и незаметно для него выверить опытным наружным наблюдением и постараться поставить его под перекрестную агентуру". Далее инструкция требовала в обязательном порядке предупредить агента, что: "ложное заявление, искажение в ту или иную сторону добываемых сотрудником сведений в видах получения вознаграждения, из мести или по иным соображениям личного характера являются тяжким преступлением и наказуются на общем основании, согласно существующим на сей предмет законов" 27.

Говоря об агентурной работе данного периода времени, надо сказать несколько слов о численном составе агентуры политической полиции. По различным подсчётам в период между двумя русскими революциями численность секретных сотрудников политической полиции, действовавших в различных партиях, организациях, учреждениях на территории России, составляло около 10.000 человек, из них около 2.000 действовали в рядах социал-демократических организаций как большевистского, так и меньшевистского направлений 28.

Основная часть полицейской агентуры, работавшей в рядах политических партий, концентрировалась в парторганизациях наиболее крупных городов Российской империи: Петербург, Москва, Киев, Варшава, Одесса, Харьков и др., а также в крупных губернских центрах. В большинстве местных организаций секретных сотрудников полиции либо не было совсем, либо было очень мало. Так, например, в Москве в 1912 г. охранное отделение имело 55 секретных сотрудников. Из них 15 работали среди социал-демократов, 14 — среди эсеров, 2 — среди анархистов, 24 — среди буржуазных партий и легальных общественных организаций 29.

У Московского губернского жандармского управления, действовавшего в городах Московской губернии, имелось 16 агентов, из них 15 работали среди социал-демократов 30.

На содержание агентуры расходовались большие средства, в среднем около 3,5 млн. рублей в год, что позволяло хорошо оплачивать услуги секретных сотрудников, заработная плата которых колебалась от 50 рублей в месяц у основной массы, до 500–700 рублей у наиболее ценных, достигая 1.000 рублей в месяц у проникших в Центральные комитеты партии большевиков — Малиновского и Азефа — у эсеров. Для сравнения можно отметить, что в 1908 г. средняя заработная плата рабочего средней квалификации составляла 20 рублей в месяц. Жалование губернатора и министра — 500 рублей в месяц 31.

Кроме выплат агентам в агентурные расходы включалось содержание конспиративных квартир, составлявшие в 1914 г. около 600.000 рублей в год 32.

Кроме агентурной работы одним из важнейших источников получения информации для политического розыска продолжала оставаться перлюстрация писем.

Общее руководство этим процессом в тот период времени осуществлялось старшим цензором Петербургского почтамта, который одновременно являлся помощником начальника Главного управления почт и телеграфов Министерства внутренних дел. Он также непосредственно подчинялся министру внутренних дел, от которого получал указания по ведению перлюстрации.

Работа по перлюстрации продолжала оставаться самой секретной в области политического сыска. По её ведению не издавалось никаких письменных документов. Все её руководство осуществлялось устными указаниями.

Среди таких устных указаний было одно, предусматривавшее немедленное уничтожение материалов перлюстрационных пунктов в случае крупных политических волнений. Это указание несколько раз выполнялось в 1905–1907 годах и особенно в дни Февральской революции 1917 года.

По всей России в этот период перлюстрацией занимались 50 цензоров, имевших столько же помощников из числа почтовых работников, которые занимались по одним им известным признакам, отбором подлежащих перлюстрации писем из общей массы почтовых отношений. Письмо находилось в руках у цензора 1–2 часа. Просмотренная корреспонденция запечатывалась и с обратной стороны конверта в одном из углов ставилась точка — условный знак для других цензоров, что данное письмо уже просматривалось. Если при просмотре письма обнаруживались признаки, что на нём имеется текст, написанный невидимыми чернилами или шифром, то оно передавалось в Департамент полиции для дальнейшей обработки. Перлюстрации подвергалась корреспонденция всех организаций, включая и откровенно монархические 33.

Таким образом, в период 1907–1914 гг. система розыскной работы политической полиции в России была ещё более усовершенствована и стала действовать гораздо результативней, чем раньше. Результатом этого стала возросшая эффективность в деятельности органов политического сыска, так, например, между 1907 и 1917 годом средний срок деятельности активистов революционных партий на воле не превышал в среднем 3–4 месяца 34.

Революционные события 1905–1907 гг. заставили Департамент полиции серьёзно пересмотреть приоритеты своей работы с политическими партиями и организациями. Начиная с 1906 г., несмотря на продолжающийся эсеровский террор, руководство политической полиции определяет главным объектом своего внимания социал-демократов и среди них, прежде всего, большевиков, партия эсеров, бывшая до того первым объектом внимания полиции, отодвигается на второе место. Соответственно со степенью своего внимания полиция усилила агентурную работу среди большевиков. И если в период 1895–1906 гг. агентурная сеть в рядах большевиков была сравнительно слабой и основным источником сведений о них была агентура, действовавшая в околореволюционных и околобольшевистских кругах, то, начиная с 1907 г. Департамент полиции, Петербургское и Московское охранные отделения начинают систематическую работу по приобретению агентуры в руководящих кругах и среди крупных активистов большевистской партии.