Фернан Бродель - Игры обмена

Заметьте, что именно до муссона , до прихода судов, китайцы (фактически постоянно здесь жившие комиссионеры) производили свои закупки во всех деревнях. Прибытие судов означало начало ярмарки. Фактически как раз это и характеризовало весь индонезийский ареал: продолжительные ярмарки, совпадающие с ритмом муссона. В Ачехе (Ачем) на Суматре Дэвис увидел в 1598 г. «три большие площади, где каждый день происходит ярмарка всех видов товаров» 516 516 Lombard D. Le Sultanat d’Atjéh au temps d'iskandar Muda, 1607—1636. 1967, p. 46 (ссылка на: Davis J. A briefe relation of Master John Davis, chiefe pilote to the Zelanders in their East India Voyage... 1598. L., 1625). . Вы скажете, что это лишь слова. Но в 1603 г. Франсуа Мартен из Сен-Мало, увидевший эти же картины, отличал большой рынок от рынков обычных, заполненных диковинными плодами, и описывал купцов, прибывших со всех концов Индийского океана, в их лавках — «всех одетых по-турецки», кои «пребывают в сказанном месте примерно шесть месяцев, дабы продать свои товары» 517 517 Martin F. Description du premier voyage faict aux Indes Orientales par les Français de Saint-Malo. 1604.— Цит. в кн.: Lombard D. Op. cit., p. 25, note 4. . Шесть месяцев, «по истечении коих прибывают другие купцы». То есть постоянная и возобновляющаяся ярмарка, лениво раскинувшаяся во времени и никогда не выглядевшая как стремительный всплеск ярмарок западных. Дампир, который пришел в Ачех в 1688 г., еще более точен: «Китайцы суть самые важные из всех купцов, что здесь торгуют; некоторые из них пребывают тут круглый год, но прочие приезжают лишь один раз ежегодно. Последние направляются сюда иногда в июне, с 10 или 12 парусниками, кои доставляют много риса и некоторые другие виды продовольствия… Они занимают все дома, один за другим, на краю города возле моря, и этот квартал именуют лагерем китайцев… С этим флотом прибывают многие ремесленники, как-то: плотники, столяры, художники, и как только они прибыли, они принимаются за работу и за изготовление сундуков, коробочек, шкафчиков и всякого рода мелких китайских поделок» 518 518 Lombard D. Op. cit., p. 113—114 (ссылка на: Dampier G. Supplément du voyage autour du monde..., 1723). . Так на протяжении двух месяцев длится «ярмарка китайцев», куда отправляются все ради покупок или ради азартных игр. «По мере того как сбываются их товары, они занимают меньше места и снимают меньше домов… Чем более сокращается их торговля, тем более возрастает их игра».

В самом Китае дело обстояло по-иному 519 519 По сведениям, которые мне предоставили Мишель Картье, Дени Ломбар и Этьенн Балаж. . Так как там все держало в руках вездесущее и действенное бюрократическое правительство, бывшее в принципе противником экономических привилегий, то за ярмарками существовал строгий надзор — в отличие от относительно свободных рынков. Однако ярмарки появляются рано, в момент сильного подъема торговли и обменов к концу Танской эпохи (IX в.). Там они тоже обычно бывали привязаны к буддистскому или даоистскому храму и происходили в момент ежегодного праздника божества, откуда и родовое название храмовых собраний — miao-hui , — которое за ними закрепилось. Они имели четко выраженный характер народного развлечения. Но были в ходу и другие названия. Так, ярмарка нового шелка, которая при Цинах (1644–1911 гг.) проходила в Нансючене на границе между провинциями Чжэцзян и Цзянсу, именовалась hui-ch'ang или lang-hui . Точно так же выражение нянши буквально равнозначно немецкому Jahrmärkte , «ежегодные рынки»; и быть может, оно действительно обозначало скорее большие сезонные рынки (соляной, или чайный, или конный и т. п.), нежели ярмарки в полном смысле этого слова.

Этьенн Балаж полагал, что эти крупные рынки или необычные ярмарки появлялись главным образом в периоды раздела Китая между чуждыми одна другой династиями. И этим кускам [территории] необходимо было обязательно сообщаться между собой, а ярмарки и крупные рынки способствовали этому, как и в средневековой Европе, и, может быть, по аналогичным причинам 520 520 Balazs Е. Les Foires en Chine.— “Recueils de la Société Jean Bodin”, V: “La Foire”, 1953, p. 77—89. . Но как только Китай вновь обретал политическое единство, он восстанавливал свою бюрократическую структуру, свою действенную иерархию рынков — и внутри его территории ярмарки исчезали. Они сохранялись единственно на внешних границах. Так, во времена Сунов (960—1279 гг.), бывших хозяевами одного только Южного Китая, «взаимные рынки» открывались в сторону Северного Китая, завоеванного варварами. Когда единство было восстановлено при Минах (1368–1644 гг.), а затем сохранено при Цинах (1644–1911 гг.), «окна» и «отдушины» окажутся только по периметру, обращенные в сторону внешнего мира. Так, с 1405 г. будут существовать конные ярмарки на границе с Маньчжурией, открываясь или закрываясь в зависимости от отношений границы с угрожавшими ей «варварами». Иной раз у самых ворот Пекина устраивалась ярмарка, когда туда приходил караван из Московской Руси. То было исключительное событие, ибо приходившие с запада караваны предпочитали задерживать на ярмарках Ханчжоу и Чэнду. Точ-

Голландская иллюстрация к рассказу о путешествии в Ост-Индию (1598 г.). В центре — один из китайских купцов, что регулярно обосновывались в городе Бантам в периоды коммерческой активности; слева — яванка, служившая ему женой во время пребывания в Бантаме; справа — один из постоянно живущих здесь китайцев-комиссионеров, которые с безменом в руках заранее скупали перец во внутренних районах острова в «мертвый сезон». Фото Ф. Куиличи.

но так же мы увидим, как в 1728 г. южнее Иркутска организуется очень любопытная и важная ярмарка в Кяхте, где китайский купец добывал для себя драгоценные сибирские меха 521 521 Encyclopedia Britannica, 1969, XIII, р. 124. . Наконец, в XVIII в. для торговли с европейцами Кантон располагал двумя ярмарками 522 522 Dermigny L. La Chine et l'Occident. Le commerce à Canton au XVIII e ciècle. 1964, I, p. 295; III, p. 1151. . Как и другие крупные морские порты, более или менее открытые для международной торговли (Нинбо, Амой), он знал тогда один или несколько торговых «сезонов» ежегодно. Но речь здесь идет отнюдь не о крупных местах сосредоточения свободной торговли, как в Индии или в странах ислама. Ярмарка оставалась в Китае явлением ограниченным — ограниченным определенными видами торговли, главным образом внешней. Либо потому, что Китай опасался ярмарок и оберегал себя от них, либо (что более вероятно) потому, что не испытывал в них надобности: учитывая его административное и правительственное единство и его активные цепочки рынков, он легко без них обходился.

Что же касается Японии, где рынки и лавки организовывались регулярно с XIII в., а затем разрастались и множились, то там, по-видимому, не было системы ярмарок. Тем не менее после 1638 г., когда Япония закрылась для всякой внешней торговли, исключая несколько голландских и китайских кораблей, в Нагасаки всякий раз, как приходили голландские корабли — «разрешенные» корабли Ост-Индской компании — или китайские джонки, тоже «дозволенные», происходили своего рода ярмарки. Эти «ярмарки» бывали редки. Но, подобно тем ярмаркам, что открывались в Архангельске в Московской Руси по приходе английских и голландских кораблей, они восстанавливали равновесие и для Японии были жизненно необходимы: для нее это была единственная возможность вдохнуть воздух мира после своего добровольного «закрытия». А также и сыграть в нем свою роль, ибо вклад Японии в окружающий мир, в особенности ее экспорт серебра и меди на этих кораблях, служивших единственной связью [с ним], отражался на циклах мировой экономики: серебряном цикле вплоть до 1665 г., кратком цикле золота с 1665 по 1668 или же 1672 г., наконец, на медном цикле.