К Кудрявцев - Сборник материалов по истории Абхазии

Население княжества исповедывало поголовно ислам, вели патриархальный образ жизни, было весьма воинственно и считалось лучшим на Кавказе ходоками по горам и охот­никами. Владетельному дому – роду князей Маршани, впервые упоминающемуся в истории ещё в XVI веке, повиновалась, и притом повиновалась слабо, только часть населения. Главным населённым пунктом княжества – «столицей», являлся аул Мерхеулы.

В 1834 году корпусный командир барон Розен[††††††††] написал цебельдинским князьям, чтобы их подданные прекратили «все хищничества, разбои, грабежи и набеги в Абхазию и Мингрелию и быть в дружбе со всеми покорными правительсту народами, как: с мингрельцами, абхазцами, сванетами, карачаевцами и пр.».

Вполне понятно, что обращение Розена было «гласом вопиющего в пустыне». Последовала переписка с центром, и император Николай I (1825–1855) распорядился направить войска в это «единственное в целом Закавказье оставшееся непокорённым владение». Для выполнения этой и ряда других задач был организован абхазский отряд.

27 апреля 1837 г. барон Розен, прибыв в Сухум, потребовал покорности от цебельдинцев и предписал владетелю Мисосту и другим князьям из рода Маршани прибыть к себе. Не получив в назначенный срок никакого ответа, барон Розен двинул часть абхазского отряда, в составе 1500 человек, 2-й и 3-й батальоны грузинского гренадёрского полка, артиллерию и пр., по тропинке, ведшей из Сухума в аул Мерхеулы.

Этот поход был замечателен по своим трудностям даже в истории войн на Кавказе. Никаких дорог, за исключением тропинок, не было в стране этого патриархально живущего народа. Вследствие этого направленный в княжество отряд двигался, преодолевая по пути невыразимые затруднения: ему приходилось вести с собою артиллерию по тропинкам, по которым едва мог проехать один верховой. Таким образом, пробираясь по частому, почти непроходимому, поросшему колючкой и изрытому глубокими топкими оврагами, лесу, отряд делал иногда одну версту в день.

Между тем в княжестве велась борьба партий. Часть населения во главе с владетелем Мисостом стояла за мирную встречу русских войск, другая же стояла за то, чтобы взяться за оружие. Князь Мисост, желая, по примеру абхазского, самурзаканского, мингрельского и других владетелей, сохранить власть за собой, употреблял все усилия, чтобы склонить населениe к покорности, в чём фактически и имел успех.

Поход русского отряда продолжался до середины мая. Небольшая стычка у аула Мерхеулы с немногочислен­ным отрядом цебельдинцев, решивших взяться за оружие и бороться за свои вольности, решила судьбу княжества. Население было приведено к присяге, были взяты аманаты и осво­бождено до 40 человек пленных русских. 22-го мая отряд отравился обратно и 23-го прибыл в Сухум.

В это же время абхазские племена, жившие севернее Гагринского прохода, готови­лись предпринять действия «для приведения к покорности», на основании адрианопольского трактата. Третьего мая войска в Сухуме начали садиться на военные судна, а 6-го июня были с боем высажены на высоте мыса Адлер. Было выбрано у устья реки Мзымты место, подходящее для постройки укреп­ления, разбивка и трасировка которого были закончены 18-го. Это укрепление, в память дня высадки, было названо Укреп­лением святого духа.

К окрестному населению был послан для перегоров, с прокламацией Розена, убых Гассан Барсегов. Барсегов, воз­вратившийся лишь через месяц, обявил, что население не имеет ни малейшего желания подчиняться русским импера­торам, и привёз от них ответ, написанный по-турецки, кото­рый мы приводим полностью в современном ему переводе:

«О, неверные русские, враги истинной религии. Если вы говорите, что наш падишах дал вам эти горы, он нас не уведомил об этом; и если бы мы знали, что эти земли отданы вам, то не остались бы на них жить.

Мы имеем посланных от султана Махмуда, Магомет-Али-паши (египетский хедив), королей английского и француз­ского. Если вы сему не верите, то отправимте в Константи­нополь по одному доверенному лицу с вашей и с нашей сто­роны для узнания истины, и буде в том удостоверитесь, то вы должны оставить эти места и Гагры и перейти реку Чоргу[‡‡‡‡‡‡‡‡], и тогда мы будем с вами и абхазцами жить в мире до тех пор, пока наш падишах не объявит вам войну.

Генерал! Ты не мог принять чужестранное судно, как гостя*, мы же напротив, если вы придёте к нам, от мала до велика, готовы защищать вас и семейства ваши.

Мы поклялись нашей верой, что не исполним того, что в этой бумаге (прокламации Розена) написано: «Бог будет за нас или за вас».

Мы видим из этого ответа то настроение северопобережных племён, в том числе и абхазских, которое повело к амахаджирству в 1830–1831 годах. Это настроение поддер­живали и разжигали, как мы писали, муллы, дервиши и ту­рецкие агенты. Но потом к ним прибавились и авантюристы, и купцы, вроде Дауд-бея* Лонвардта, Младецкого, Пичикини, Бэлля и другие, а затем и агенты Англии и Франции, готовившиеся к войне с Россией. Корпусный командир, генерал Розен в 1837 году писал Николаю I, что это вмешательство иностранцев в дела западных горских племён началось вслед за андрианопольским миром. Цель этих вмешательств состояла в желании поколебать достоверность статей этого договора, по которым Турция отказалась от прав своих на племена кавказские. Орудием для достижения цели сделались прокламации, распространяемые при помощи иностранных эмиссаров и подкупленных туземцев от имени турецкого султана, египетского паши, английского и фран­цузского правительств*.

На походы в Цебельдинский и Адлеровский районы русских войск в 1837 г. цебельдинцы, джиги и другие абхаз­ские племена ответили рядом восстаний и набегов. Ежегодно, вплоть до самой турецкой войны 1853–1855 гг., непокорённые районы выставляли партизанские отряды, сильно беспокоившие русские власти. Особенно сильные подъемы среди населения отмечались в 1837, 1840, 1841, 1842, 1843, 1847, 1849 годах и перед самой турецкой кампанией. В 1840 году русское командование вынуждено было построить новое укрепление в Цебельдинском княжестве – Марамбо.

К личным друзъяам и ссорам Михаила с мингрельским владетелем Леваном (1801–1846*) примешивался вопрос терр­иториальный: у них были вечные недоразумения из-за владения Самурзаканью.

Самурзаканью звалась южная часть Абхазии, приблизительно нынешний Самурзаканский уезд. Она отделялась от Мингрелии территорией по южному левому берегу Ингура, так называемой Заингурской Абхазией – рядом мелких владений разных линий Шервашидзе, из которых наиболее круп­ной была крепость Анаклия. В 1804 году Анаклия была взята штурмом русскими войсками и передана во владение мин­грельских князей. С течением времени Мингрелия поглотила и остальную Заингурскую Абхазию и начала покушаться на Самурзакань. Не однажды в последние три века мингрель­ские владетили обрушивались на последнюю, и иногда целыми десятилетиями самурзаканские владетели должны были приз­навать над собой одновременно две верховные власти: Абха­зии и Мингрелии. С подчинением Абхазии и Мингрелии России, мингрельские владетели пустили в ход и другие орудия: распространение христианства, культурное влияние, пересе­ление и т. д.