Мирза Салимбек - Тарих-и Салими [Источник по истории Бухарского эмирата]

К этому времени случилось нечто особенное. Во время борьбы против большевиков Кагана в целях разрушения железнодорожных линий были разосланы люди в стороны вилайатов Карши, Хузар, Шахрисабз, Ширабад, по поводу чего правителям этих вилайатов был послан [соответствующий] высочайший указ. Такой же указ был направлен правителю Чарджуйского вилайата прибежищу власти Мухаммад Юнус-бию афганцу, который был воспитанником его светлости покойного [эмира Абдулахад-хана], чье место в раю. После смерти его светлости покойного [эмира], его величество, убежище халифского достоинства, [Саййид Алимхан] воспитывал его и назначил правителем вилайата Чарджуй. За семь лет [Мухаммад Юнус-бия] от чина бия возвысили до почетного чина диванбеги, который является конечным чином для слуг опоры справедливости двора благородной Бухары. Вдобавок к этому его отличили степенью вазирства. При обсуждении большинства мероприятий государства считали необходимым и его присутствие, [посылая ему] благословенную записку. Он стал доверенным человеком в высоком государстве. Ему тоже [182] о разрушении упомянутой [железной] дороги была послана высочайшая грамота. / 162а / Вследствии ли милостивого отношения к нему падишаха или по другому соображению, он к разрушению железной дороги отнесся с пренебрежением. Из мест [проявления] другого его коварства к его величеству поступила жалоба. Как говорится, всякому совершенству есть конец. Вечность присуща только безгрешному всемогущему [Аллаху]. От подобных проступков упомянутого правителя государь пришел в гнев и для снятия с поста [Мухаммад Юнус бия] он уполномочил прибежище власти Барат-бек дадхо удайчи. Вазират-панаху Низамаддин-ходжа бию кошбеги [эмир] приказал разрушить мост через Амударью и разобрать железнодорожную линию на Чарджуй. Высокодостойного Муллу Мир Кирамаддин судура, чарджуйского казия, [эмир] уполномочил организовать борьбу против большевиков, [ожидаемых] со стороны области Мерва. В распоряжение этого казия дали две пушки, артиллеристов, воинов и нукеров упомянутого вилайата. Согласно высочайшему милостивому [приказу] упомянутые [Низамаддин-ходжа бий] кошбеги и прибежище власти [Барат-бек бий дадхо] выехали к месту назначения в Чарджуй, сняли с поста правителя, а снаряжение и прочее вооружение — пушки и нукеров его передали упомянутому казию [Мулле Мир Кирамиддину]. Но еще до того, как они намеревались разрушить мост через реку, разобрать железную дорогу и привести в порядок хозяйство и имущество упомянутого правителя, большевики со станции Дивана-баг 317 [426] 317. Дивана-баг — железнодорожная станция г. Чарджуй. Чарджуй[ского вилайата] сразу же предприняли наступление, открыв огонь из пушек и винтовок. Из рук ишан-казия, предводителя отряда / 162б / Чарджуя, они захватили пушки. Было убито множество людей. /183/ Упомянутый казий бежал в неизвестном направлении. Разбежались и все нукеры. [Стих]: « Торговцу инжиром — лучше торговать инжиром ». В связи с назначением казия командующим войсками мне вспомнился рассказ. Когда какой-то уголок постройки мусаллы 318 [427] 318. Мусалла — открытое место в окрестности города, место общественного моления в известные дни праздника. в Герате был разрушен, гератский государь Бадиаззаман 319 [428] 319. Бадиаззаман (ум. в 1517 г. ) — сын Султан Хусайна мирзы. велел его отремонтировать. Ловкие мастера, очистив [развалившийся угол здания], обнаружили бычий рог. Он с обеих сторон был заткнут. Рог поднесли государю. Что содержится в роге? По этому поводу всякий высказывал свои догадки. Один человек сказал, что в нем жемчуг, оставшийся от расходов на постройку. Другие говорили, что там драгоценная жемчужина. Так каждый высказал свое предположение. Наконец бычий рог вскрыли. Изнутри выпал сверток бумаги. На бумаге сплошь были написаны слова: «вор-вор» 320 [429] 320. Вор — суффикс подобия, например: марданавор — героически. . Все удивились. Государь спросил о тайне этих [слов]. Некоторые сказали, что это дело сумасшедшего. Другая группа людей говорила: «Это — дело шута». Третья группа сказала, что «это письмо — упражнение детей». Государь сказал: «Это дело ни рук безумца, ни шута и ни детей, это — дело разумного человека». В конце-концов пригласили из Индии одного мудреца и показали ему [бумагу]. Ученый мыслитель, как только увидел [написанное], рассмеялся и сказал: «Из-за этого вы позвали меня? / 163а / Это письмо, действительно, полно смысла. То есть каждый поступает по мере своей степени, «вор-вор»: государь — подобно государю, воин — подобно воину, улемы — подобно улему, подданные — подобно подданным. Каждый человек — знаток своей специальности». Возьмем командование армией. Представьте себе: [военное искусство] и казийство, разве они совместимы.

Большевики предприняли наступление прямо на крепость Чарджуя и овладели крепостью и [накопленным] /184/ в течение многих лет имуществом и богатством упомянутого правителя. Те, которые находились в крепости, были перебиты. Крепость была сожжена дотла. [Здания] базарной площади и дома всех жителей тоже были преданы пожару. Благоустроенную крепость превратили в развалину. Упомянутые кошбеги и правитель еще до этого происшествия пошли к берегу и не добились цели, [пройдя] немного вверх по реке, на лодках переправились [на другую сторону] и прибыли в Бухару. В то время, когда я направлялся в Якка-тут, то по дороге их встретил и справился о здоровье. После того, как упомянутый правитель был смещен, он вместе с несколькими человеками покинул Чарджуй; свою домашнюю утварь он спрятал в одном из амлаков Чарджуя. Сам [Мухаммад Юнус бий диванбеги], положившись на милость государя, напротив города Наразим 321 [430] 321. Наразим — бывший прибрежный вилайат по среднему течению Амударьи. Во время наводнения в начале XX в. большая часть вилайата осталась под водой. Сохранившиеся два селения: Чулга и Бакиджан в 1904 г. были присоединены к вилайату Чарджуй. (Та'рих-и Хумаюн, л. 35а). переправился через реку [Амударью] и прибыл в Бухару. Давно предопределено, что [стих:] «Разум и богатство родственны», поэтому, [если человек] лишается богатства, уходит и разум. Он направился прямо к / 163б / нашим войскам. По правде говоря, [дело было] нечисто. [Правитель Чарджуя] ехал не обычной дорогой, по каким-то соображениям он ехал вдоль железной дороги и проезжал примерно в двух тысячах шагов от Якка-тута. Случайно той ночью было темно, шел дождь. Мне сообщили: вдоль железной дороги едет множество конных в сторону Бухары. Их преследуют также сто туркменов текке. Услышав эту весть, я немедленно двадцати афганцам и двадцати туркменам из Бурдалыка велел зарядить пушки и поднял на ноги нукеров войска. Они стали готовые [к встрече с врагом]. Тут ушедшие вперед туркмены и афганцы задержали и привели чарджуйского правителя Мухаммад Юнус-бия диванбеги вместе [185] с его восемнадцатью спутниками, в жалком состоянии. Мы их спешили. Безжалостные афганцы, крича: «Он джадид, убью!» — собирались стрелять. Я их остановил. Упомянутого [диванбеги] вместе с его людьми, связав, бросили в сенях. До рассвета их сторожили сами афганцы. Так как кошбеги и удайчи сообщили его величеству, что [Мухаммад Юнус-бий] дал слово большевикам, я не старался вмешиваться в дела афганцев.