С Далин - Китайские мемуары. 1921—1927

Исторические, культурные различия послужили основой для автономистского движения на юге, которое поддерживалось английским империализмом. Однако укрепившийся на юге Сунь Ятсен был противником автономизма. Он боролся за объединение Китая, за его целостность и независимость.

Южанину близка была антиимпериалистическая позиция Сунь Ятсена, ибо южанин — противник англичан, захвативших Гонконг и всегда угрожавших Кантону; южанину по душе были шоссейные дороги, которые прокладывал Сунь Ятсен в Гуандуне; он готов был воспользоваться демократическими учреждениями суньятсеновского правительства, ибо это давало ему, купцу, возможность «самоуправляться» соответственно его собственным интересам.

Ну а то, что Сунь грозил национализировать железные дороги и крупную промышленность, так это ведь касается не столько его, южанина-торговца, сколько северян.

Наряду с этим сам Сунь Ятсен мог бы рассказать немало эпизодов из своей деятельности, когда гоминьдан или парламент проваливали целый ряд его предложений по рабочему вопросу, по вопросу о всеобщем избирательном праве и т. д., т. е. предложений, которые не соответствовали интересам буржуазии.

— Они меня не понимают,— жаловался в таких случаях Сунь Ятсен.

— Он слишком большой идеалист,— говорили про него представители торговли и промышленности Кантона.

Неоспоримо было, что Сунь Ятсен — революционный демократ. В тех районах, на которые распространялась его власть, он стремился установить демократический строй, ввести городское самоуправление, свободу печати, свободу рабочего движения, союзов и т. д. Если этот режим демократии и нарушался, то главным образом реакционными генералами и офицерами, с которыми вынужден был блокироваться Сунь Ятсен и которые в трудные для него минуты ему изменяли.

Между Югом, где власть находилась в руках Сунь Ятсена, и Севером, где она принадлежала китайским милитаристам и иностранным империалистам, лежала глубокая пропасть. На юге совсем иначе дышалось. Рабочие союзы, коммунистическая партия, Социалистический союз молодежи работали совершенно легально.

Целый день искали меня позже приехавшие в Кантон мои китайские друзья, но наконец нашли в одной из кантонских гостиниц «рослого иностранца». Мы тут же наметили план действий на предстоящий день. Если память мне не изменяет, это было 26 апреля 1922 г. Отправились сперва в Дуншань. Здесь жил корреспондент Дальта (телеграфное агентство Дальневосточной республики) К. А. Стоянович.

Иностранцы размещались в двух противоположных концах Кантона. С одной его стороны, лицом к Гонконгу, находился Шамянь, с другой — лицом к Китаю— Дуншань.

В первом находился иностранный консульский корпус, иностранные банки, короче, это был «остров империализма». Дуншань был застроен двухэтажными европейского типа коттеджами, но в отличие от Ша-мяня он был одним из районов китайского Кантона.

Здесь жили немцы, русские, китайцы, женатые на иностранках, и иностранцы, женатые на китаянках. Дуншаньцы превозносили достоинства своего района и с презрением говорили о Шамяне. Обитатели же Шамяня смотрели на дуншаньцев как на «европейцев второго сорта».

Стоянович, как представитель непризнанной державы, жил со своей семьей, конечно, в Дуншане. Высокого роста, бородатый, приветливый, всегда готовый прийти вам на помощь, он оставлял очень хорошее впечатление. В прошлом русский рабочий, Стоянович до революции эмигрировал во Францию, где изучил французский язык. Его единственным сотрудником по Дальта был рыжий вьетнамец из тогда французского Индокитая. Он говорил по-французски, знал китайский язык и политическую жизнь Южного Китая.

От Стояновича я получил первую информацию о положении на юге, которой я был огорошен. В довольно мрачных красках были изображены как сам Сунь

Ятсен, так и его правительство. По словам Стоянови-ча, оно проводило политику, враждебную рабочему классу. Сподвижников Сунь Ятсена он характеризовал как милитаристов американской ориентации.

Симпатии Стояновича целиком склонялись на сторону Чэнь Цзюнмина, который якобы поддерживал рабочее движение и близко стоял к кантонской организации коммунистической партии.

Стоянович в свою очередь был чрезвычайно удивлен, когда я сказал, что Суня и гоминьдан следует, по-моему, поддержать.

Потом Стоянович изменил свою точку зрения и работал в контакте со мной. Поэтому обо всем этом можно было бы и не писать здесь, но я понял тогда, что его позиция является отражением чьих-то взглядов. Чьих именно, я еще не знал.

Из Дуншаня Цюй Цюбо, Чжан Тайлэй и я отправились в кантонскую организацию коммунистической партии и в Социалистический союз молодежи.

Шли по лабиринту китайских улочек, завешанных флагами-вывесками, полутемных, лишенных солнечного света, ибо не проникнуть солнечному лучу в эти узкие улицы. Мы кружились, уходили вперед, сворачивали, возвращались назад, наконец вошли в маленькую калиточку. Снаружи были только серые стены. Окна выходили во двор. Прошли дальше через ряд характерных китайских портиков, через какие-то комнаты, вышли в квадратный дворик. Здесь помещался в то время комитет Социалистического союза молодежи. Тут же были представители и комитета партии.

Началась беседа. Большинство членов кантонской организации социалистической молодежи были учащимися, но в провинции имелись организации, состоявшие, по рассказам, из рабочей молодежи. В городском же союзе молодежи рабочих было мало. Члены партии почти в полном составе входили в союз молодежи, который фактически являлся организацией сочувствующих партии. Работу союза молодежи и партии разграничить было невозможно. Впрочем, в союзе молодежи имелись драматический и музыкальный кружки — единственно юношеское, что было в этой молодежной организации.

Издавалась особая газета Социалистического союза молодежи, в которой мало говорилось о работе среди юношества. Это была в основном общеполитическая газета.

На мой вопрос, почему не ведется работа среди рабочей молодежи, получил обычный ответ: сперва нужно организовать вообще всех рабочих, а затем заняться специально работой только среди молодежи.

Комитет занимал три комнаты. На стенах были развешаны последние номера газеты, плакаты, план работы и расписание занятий кружков. Партийная организация численно была меньше молодежного союза, но политический вес партии был, конечно, значительнее. Коммунисты были заняты организацией рабочих союзов и руководством стачечной борьбой.

Мы перешли к вопросу о политическом положении на юге, деятельности правительства Сунь Ятсена и гоминьдана. С гоминьданом отношения были более чем натянутые. В гоминьдане в связи с кризисом правительства, вызванным борьбой Чэнь Цзюнмина против Сунь Ятсена, фактически произошел раскол: значительная часть партии поддерживала Чэнь Цзюнмина, другая же часть, поддерживавшая Сунь Ятсена, вела работу, направленную на подрыв влияния компартии в рабочих союзах, что усиливало отрицательное отношение местных коммунистов к гоминьдану и правительству.