С Далин - Китайские мемуары. 1921—1927

Оказывается, не успел Гивенс подписать ордер, как

об этом уже стало известно Мильграму. Он позвонил по телефону ко мне домой, узнал, что меня нет, и, предполагая, что я должен вернуться к обеду, решил перехватить меня на улице, ибо полиция могла в любой момент явиться на квартиру. Было очевидно, что полиции стало известно о моем пребывании в Шанхае от какого-то студента-гоминьдановца, желавшего поехать учиться в Университет имени Сунь Ятсена. Много таких студентов обращалось ко мне с просьбами направить их для этой цели в Москву.

И. В. Мильграм отвез меня в какой-то дом, провел в мансарду, рекомендовав не выходить оттуда. До этого случая я его, по существу, не знал. Как-то в консульстве нас познакомили, но больше мы не встречались. Не знал, кто он, когда приехал в Шанхай. И даже теперь не задавал ему таких вопросов.

Лишь спустя шесть лет я встретил его в Москве в Институте красной профессуры мирового хозяйства и мировой политики, где я тогда учился. Я был уже на третьем курсе, когда однажды в коридоре столкнулся лицом к лицу с Мильграмом. Встреча была неожиданной, ведь я никак не мог предполагать, что увижу его здесь. И вот тогда я узнал необыкновенную биографию этого человека.

И. В. Мильграм был членом ВКП(б) с 1916 г. Его партийный стаж исчислялся с момента ареста за участие в антивоенной демонстрации спартаковцев в Берлине, на Потсдамской площади 1 мая 1916 г.

Родился он в 1896 г. в Калите на территории Российской империи недалеко от русско-германской границы (ныне Польская Народная Республика). Следовательно, когда он спасал меня от ареста в Шанхае, ему было 30 лет, но он уже успел прожить такую жизнь, которой другому хватило бы лет на пятьдесят. Отец его был рабочим, а затем мастером на кружевной фабрике, и сын с десяти лет уже работал там же сперва подручным, а потом в слесарной мастерской. В 1913 г. И. В. Мильграм уехал в Германию, где был рабочим сперва на угольной шахте в Саксонии, а затем на одном из заводов Круппа в Рурской области. Там вступил в Социал-демократическую партию Германии. Перед началом первой империалистической войны он вернулся в Россию, но после оккупации немцами Варшавы снова пробрался в Германию, где работал слесарем на берлинской городской железной дороге. После ареста за участие в первомайской демонстрации и нескольких месяцев пребывания в тюрьме был отправлен на принудительные работы на один из заводов Круппа. Оттуда бежал в Голландию, где примкнул к группе левых, руководимых Паннекуком, Гортером и Роланд-Гольст. После Октябрьской революции в России за просоветскую деятельность в Голландии был арестован в 1918 г. и просидел девять месяцев в тюрьме. Затем попал в Бельгию, где вступил в Коммунистическую партию Бельгии. Лишь летом 1920 г. И. В. Мильграм смог, наконец, приехать в Советскую Россию, там сразу же пошел добровольцем в Красную Армию и был отправлен на польский фронт. Служил в военной разведке в тылу у белополя-ков. В декабре 1920 г. И. В. Мильграм вернулся в Москву, где работал некоторое время в Народном комиссариате иностранных дел. После этого учился на рабфаке, а затем в 1925 г. был командирован в Шанхай. Там я с ним и познакомился.

После возвращения из-за границы И. В, Мильграм работал в Минске, где на XII съезде Коммунистической партии Белоруссии был избран членом Центральной контрольной комиссии. Здесь с большим трудом он добился отпуска для продолжения образования, поступил в 1930 г. на подготовительное отделение, а затем в сентябре 1932 г.— в Институт красной профессуры мирового хозяйства и мировой политики, где мы снова встретились.

Мы вспоминали теперь нашу шанхайскую эпопею. 10—12 дней прятал меня И. В. Мильграм в получер-дачном помещении, заботился о моем пропитании, а затем, как говорится, в один прекрасный день явился ко мне, отвез на своей машине на шанхайскую пристань и посадил на пароход, отплывавший в Кантон (без захода в Гонконг).

Чувство благодарности к И. В. Мильграму сохранилось у меня на всю жизнь. До сих пор стоит перед глазами образ этого мужественного и отважного человека.

Пароход причалил к пристани Кантона. Прошло только четыре года с тех пор, как после контрреволюционного переворота Чэнь Цзюнмина я покинул этот город. Много перемен произошло в нем за это короткое время. Кантон трудно было узнать.

Еще в 1921 г. Сунь Ятсен начал реализацию своего плана реконструкции города. Его стараниями была проложена автомобильная дорога из Кантона в ближайшую деревню. Это была первая широкая магистраль. Сейчас в городе было уже несколько таких улиц, освещенных электричеством, увеличилось число многоэтажных домов. Кантон из старинного китайского города с узенькими улочками превращался в город современный. Не было трамвая, но о нем уже говорили. Пока же. по городу сновали небольшие автобусы.

Там, где прокладывалась новая улица, сразу же открывалось автобусное движение.

Пока решался вопрос о квартире, я остановился на несколько дней у М. М. Бородина. Двухэтажный дом, в котором он жил и работал, находился в Дуншане. Первый этаж был занят служебными комнатами советников, переводчиков, технических сотрудников. Наверху помещалась квартира, в которой Бородин жил со своей семьей. Тут же были приемные комнаты.

Дом М. Бородина представлял собою подлинный штаб. Сюда приезжали министры кантонского правительства, члены ЦИК гоминьдана, китайские коммунисты. Долго здесь не задерживались. Переговорив с кем нужно, уходили. Приходили новые люди, и так с утра до позднего вечера в этом доме шло беспрерывное движение.'Жена Бородина с трудом извлекала мужа на обед.

Здесь я встретился с Хо Ши Мином, с которым познакомился еще в Москве. Мы жили тогда на одном этаже в гостинице «Люкс» (ныне — «Центральная»). Некоторое время Хо Ши Мин работал в Москве в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ), где занимался, в частности, коммунистическим движением молодежи в Китае. В 1924 г. Хо Ши Мин был делегатом V Конгресса Коммунистического Интернационала (входил в состав французской делегации). Индокитай был тогда французской колонией, и Хо Ши Мин приехал теперь в Кантон, поближе к своей родине, для работы по созданию индокитайской коммунистической партии.

Встретился я здесь и со своим старым другом Чжан Тайлэем. Мы вспоминали о начале его революционной деятельности, когда он был студентом юридического факультета тяньцзиньского университета.

В 1920 г. в Китай приехал, известный английский философ Бертран Рассел, который читал там лекции в университетах. Его взгляды отражали концепцию так называемого «кооперативного социализма», одной из разновидностей реформизма. На фоне тогдашней китайской действительности лекции Рассела звучали довольно радикально, тем более что он выражал в них и симпатии к Советской России. Однако главным содержанием его выступлений была пропаганда реформизма. Он говорил, например, что не пролетариат, а интеллигенция должна возглавить переустройство общества. Будучи противником революции, он проповедовал мирный переход к социализму.