Ричард Фрай - Наследие Ирана

Notes:

D. S с h 1 u m b е г g е г, L. R о b е г t, A. D и р о n t-S о m ш е г, Е. В е п- veniste, Une bilingue greco-arameenne d’Asoka,— JA, t. CCXLVI, 1958, стр. 1—48.

W. В. Henning, Mitteliranisch.

Иранские надписи на парфянских монетах появляются только в I в. н. э. (впервые — при Вологезе I, около 55 г. н. э.), в период расцвета иранского возрождения.

Селевкидская глиптика в целом лучше всего исследована в работах: R. Н. McDowell, Stamped and inscribed objects from Seleucia on the- Tigris, Ann Arbor, 1935; М. I. Rostovtzeff, Seleucid Babylonia: bullae and seals,—YCS, III, 1932.

G. M. Richter, Catalogue of engraved gems of the classical style. New York, 1920, стр. XXI.

R. Н. McDowell, Stamped and inscribed objects, стр. 27—29.

M. I. Rostovtzeff, Seleucid Babylonia, стр. 19 и сл.

R. H. McDowell, Stamped and inscribed objects, стр. 179.

Полибий, История, XXIX, 21. Я использовал здесь перевод W. R. Paton в серии «The Loeb Classical Library».

Библиографию см.: М. I. Rostovtzeff, The Social and Economic History, vol. Ill, стр. 1533, 1536. Правители Коммагены считали себя также и родственниками Селевкидов.

R. J. Forbes, Studies in ancient technology, vol. II, Leiden, 1955 стр. 87.

R. J. Fогbеs, Studies, vol. IV, стр. 46—55.

R. J. Fогbеs, Studies, vol. III, стр. 25, 113.

Выводы, излагаемые ниже, основаны главным образом на материалах, приведенных в работе I. Mendelsohn, Slavery iri the Ancient Near East, New York, 1949.

I. Mendelsohn, Slavery, стр. 100—106. (Ср.: А. Г. Периханян, Храмовые объединения Малой Азии и Армении (IV в. до н. э.—III в. н. э.), М., 1959, стр. 111—120.}

I. Mendelsohn, Slavery, стр. 99.

Общую характеристику см.: G. Сопtenau, Arts et styles de l’Asie anterieure, Paris, 1948, стр. 18; К. Erdmann, Griechische und achaemenidi- sche Plastik, стр. 150 и сл.

Schlumberger, Descendants non-mediterranfeens de l’art grec,— «Syria», t. XXXVII, 1960, стр. 261.

Впервые это положение выдвинул М. Ростовцев, см.: М. I. Rostovtzeff, Some new aspects of Iranian art,— «Seminarium Kondakovianum», VI, Praha, 1933, стр. 161; L’art greco-iranien,— «Revue des Arts Asiatiques», vol. VI’I, 1931—1932, стр. 202—222, а также другие его работы.

О месопотамской Нанай см.: К- Tallqvist, Akkadische Gotterepitheta, Helsinki. 1938, стр. 385. Хорошую сводку данных о культе Анахиты можно найти у L. Gray, Foundations of the Iranian Religions, Bombay, 1927, стр. 57. Некоторые исследователи полагают, что культ Анахиты по своему происхождению не является иранским и что он возник лишь под влиянием культа Нанай.

О согдийском имени, засвидетельствованном в «Старых письмах» из Дуньхуана, см.: W. В. Henning, The date of the Sogdian Ancient Letters,— BSOAS, vol. XII, pt 3—4, 1948, стр. 603; о храме Нанай, упомянутом в острака Нисы, см.: И. М. Дьяконов, В. А. Лившиц, Из материалов парфянской канцелярии «Старой Нисы»,— «Исследования по истории культуры народов Востока. Сборник в честь академика И. А. Орбели», М.—Л. 1960, стр. 329.

«Agat’angelos, Patmut’iwn Науос’», изд. Г. Тер-Мкртчяна и Ст. Канаянца, Тифлис, 1909, стр. 409-410. См. также греческий текст в издании V. Langlois, Collection des historiens anciens et modernes de l’Armenie, vol. 1, Paris, 1880, стр. 168. Хороший обзор верований, связанных с богиней Нана // Нанай // Нане, можно найти у Н. Ingholt, Parthian sculptures from Hatra, New Haven, 1954, стр. 12.

К. Fischer, Neue Funde zur indischen Kunst,— AA, 1957, стр. 418 .(предложенное Фишером отождествление с Буддой неубедительно).

Многочисленные находки терракот с изображением Геракла в Селевкии на Тигре свидетельствуют о том, что его культ был популярен в народе. См.: W. v о п Ingen, Figurines from Seleucia on the Tigris, Ann Arbor, 1939, стр. 106—108, табл. XVIII.

См.: W. В. Henning, An astronomical chapter of the Bundahishn,— JRAS, 1942, стр. 235

I. Gershevitch, The Avestan Hymn to Mithra, стр. 66 и др.

R. С. Zaehner, The Dawn and Twilight of Zoroastrianism, London, 1961.

В. Тарн считал, что следует расширить применение термина диадохи, который обычно обозначает четыре эллинистические династии — Селевкидов, Птолемеев, Атталидов и Антигонидов, и добавить пятую — Эвтидемидов Бактрии 1. Он мог бы прибавить и еще одну — Спартокидов Южной России, или, точнее, правителей Боспоро-Киммерийского царства. Греки Крыма и Южной России во многом походили на греков Бактрии, прежде всего по их отношению к иранцам, главным образом кочевникам, в непосредственном соседстве с которыми располагались эллинские поселения. Иранцы Причерноморья играли важную роль и позднее; для истории раннесредневековой Европы большое значение имели готы, вандалы и другие германские племена, передвинувшиеся в Южную Россию, а иранское влияние на эти племена было весьма сильным.

Эллины с давних времен основывали торговые колонии в Причерноморье, и их позиции в этом районе постепенно укреплялись. Около 437 г.. до н. э. некий Спарток основал династию тиранов Пантикапеи, столицы Боспорского царства. Спартокиды, по-видимому фракийцы по происхождению, были тесно связаны с местной племенной знатью — население Боспора состояло из фракийцев и других народов 2. Эта династия просуществовала до времени Митридата Эвпатора, царя Понта, бежавшего в Боспор после поражения, которое он потерпел в борьбе с Римом. Боспорское царство тем не менее продолжало существовать до IV в. н. э., когда оно пало под натиском варваров. На территории Северного Причерноморья были и другие греческие города и государства, их история — одно из наиболее интересных событий эллинистического и римского периодов 3, и влияние, которое они оказали на скифов, сарматов, а позднее и на германцев, не следует недооценивать. Предметом особого рассмотрения должны явиться передвижения вестготов и остготов на территорию Италии, Испании и Северной Африки, сопровождавшиеся миграциями аланов и других иранских племен, а также проблема искусства и культуры этих племен. Мы ограничимся только иранцами Южной России, причем и здесь отметим лишь наиболее существенное.

Обширные степи Евразии, протянувшиеся от Карпатских гор до Алтая, были населены многими, различными по этносу племенами и народами. Если область Урала считать родиной индоевропейцев, то к западу от них в период, не засвидетельствованный письменными источниками, следует помещать финно-угров, а к востоку — тюрко-монголов. Античные и китайские источники содержат много названий народов и племен, которые трудно связать с археологическими культурами, открытыми в последние годы благодаря работам советских экспедиций. Следует также учитывать, что существует определенное единство в культурах обитателей степей, этих безбрежных океанов, по которым народы могли передвигаться на огромные расстояния, не порывая при этом контактов между собой. Суровые и сложные условия жизни в степи, весь кочевой уклад требуют железной дисциплины, так что степняки всегда казались наиболее грозными и опасными врагами: передвижения кочевых племен проходили более организованно, чем перемещения регулярных армий оседлых народов в древности. Миграции степных племен шли обычно с востока на запад — степи Южной России были и остаются сейчас более плодородными, чем степи Сибири и Средней Азии.

Оседлым народам, жившим на границах с кочевым миром, степь должна была казаться столь же страшной, как океан для моряков до Колумба. Греки, китайцы и жители стран Ближнего Востока очень смутно представляли себе реальные пути и пределы передвижений номадов. Хотя оседлые народы оказали влияние на степняков, тем не менее культуры кочевников Средней и Центральной Азии, Сибири и Южной России оставались поразительно единообразными. Наиболее характерная особенность искусства степняков — «звериный стиль»; на территории Монголии и Северного Китая произведения этого стиля, как можно судить по инвентарю кочевнических погребений в районе Ордоса, носят следы влияния культур Китая, тогда как предметы, обнаруженные в скифских курганах Южной России, имеют много греческих черт. Подобно тому как в гандхарском искусстве Северо-Западной Индии можно выделить период каменной скульптуры и более поздний период терракотовых и штуковых статуй и рельефов, в искусстве степняков Южной России можно различать ранний монохромный «скифский» и позднейший полихромный сарматский стиль. И все же однородность стиля сохраняется на протяжении многих столетий на всех территориях степной зоны, что и дает право говорить об едином искусстве народов степи. Обратимся теперь к основным событиям истории кочевого мира. Начнем со степей Запада.