Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

В этой главе также иллюстрируется и второй основной принцип: хотя общий курс социального развития определяет география, социальное развитие, в свою очередь, изменяет смысл географии. Расширение центров быстро приводило к исчезновению расстояния между ними, благодаря чему у Востока и Запада началась общая евроазиатская история. Это должно было привести к драматическим последствиям.

Еще в 326 году до н. э., когда Александр Македонский привел свои войска в Панджаб (рис. 5.8), даже самые образованные обитатели Востока и Запада почти ничего не знали о существовании друг друга. Александр уверял своих подчиненных, что они скоро будут купаться в водах Океана, великой реки, которая окружает весь мир. (Когда вместо Океана войска вышли на равнины Ганга, где их встретили укрепленные города, они взбунтовались.)

Александр сделал поворот на 180 градусов и направился домой, но недовольных оставлял на многих завоеванных местах в качестве поселенцев. В нынешнем Афганистане одна из таких групп создала царство под названием Бактрия, которое к 150 году до н. э. завоевало части долины Ганга и создало замечательный сплав греческой и индийской культур. В одном индийском тексте рассказывается, что говорящий по-гречески царь Бактрии пообщался с буддийским монахом, после чего и сам царь, и множество его подданных сменили веру.

У Бактрии имеется замечательный повод для славы: ее распад, случившийся приблизительно в 130 году до н. э., является самым ранним историческим событием, зафиксированным как в восточных, так и в западных документах. Посол китайского двора, который оказался в этих местах всего через пару лет после краха Бактрии, доставил потом своему императору удивительные истории об этих местах, особенно о лошадях из Центральной Азии, а впоследствии в этот регион в 101 году до н. э. была отправлена китайская экспедиция, которая с боями добралась до него. Некоторые историки полагают, что в числе местных войск, оказывавших ей сопротивление, были и римляне, попавшие в плен в войнах, которые велись далеко от Месопотамии, а затем неоднократно перепроданные из рук в руки и в конце концов сражавшиеся с китайцами в горных районах Центральной Азии.

Менее романтически настроенные историки полагают, что прошло еще два века, прежде чем китайцы и римляне на самом деле встретились. Если следовать одной официальной китайской истории, в 97 году н. э. китайский полководец «отправил своего адъютанта Гань Инна, чтобы он проделал весь путь до побережья Западного моря и обратно» 31[Фань Е. История поздней Хань, с. 43]. На том далеком побережье, где бы оно на самом деле ни находилось, Гань посетил царство Да Цинь, что буквально означает «Великое Цинь», названное так потому, что оно показалось этому китайцу великим и далеким отражением его собственной империи. Было ли Западное море Средиземным, а Да Цинь — Римом, этот вопрос остается открытым до сих пор. А наименее романтически настроенные историки считают, что только в 166 году н. э., когда послы Ань Дуня, царя Да Цинь (несомненно, римского императора Марка Аврелия Антонина), достигли китайской столицы, которой в те годы был Лоян, китайцы и римляне в конце концов пересеклись друг с другом.

Возможно, впрочем, были и более результативные встречи, в которых участвовали люди, которые произвели впечатление на образованных господ, написавших большинство сохранившихся текстов, но не слишком, чтобы преодолеть презрение к этим собеседникам, например рабам. В 2010 году генетики объявили, что митохондриальная ДНК, извлеченная из костей человека, похороненного в Ваньяри в Южной Италии во II веке н. э., позволяет высказать предположение, что его предки по материнской линии происходили из Восточной Азии, а археологи добавили, что обстоятельства его похорон заставляют думать, что он был рабом, занимавшимся сельским хозяйством. Что занесло его или его предков так далеко от дома? Об этом можно лишь догадываться.

Вторая такая группа презираемых путешественников состояла из торговцев, насколько мы знаем, тех же самых торговцев, которые привозили рабов из Восточной Азии в Италию. Плиний Старший, римский аристократ, который оставил обширное описание мира и его особенностей (он погиб в 79 году н. э., когда слишком увлекся извержением Везувия и не успел убежать от лавы), упоминал о ежегодных отправлениях торговых судов от берегов Красного моря в Египте, которые направлялись в Шри-Ланку, и сохранился один фактический торговый документ, греческий текст примерно того же времени под названием «Перипл Эритрейского моря»). Это было что-то вроде руководства для торговцев, где описывались порты Индийского океана и господствующие там ветры.

Римские торговцы, несомненно, оставили свои следы в Индии. Почти сразу же, когда британские и французские колонисты оказались там в XVIII веке, люди начали приносить им старинные римские монеты, но лишь в 1943 году масштабы контактов стали до конца понятны. В то лето после десятилетий пренебрежения культурным наследием Индии, в самый разгар Второй мировой войны и с учетом приближающегося конца британского правления британское Министерство по делам колоний решило, что настало время «починить» индийскую археологию. Оно тут же вызвало бригадира [110] Бригадир — воинское звание в Великобритании. — Прим. перев. Мортимера Уилера с берегов итальянского Салерно, куда англо-американские силы только что вторглись, и отправило его в Нью-Дели, чтобы он управлял территорией площадью в полтора миллиона квадратных миль, которая по археологическим понятиям была такой же богатой, как и Египет.

Уиллер был выдающейся личностью. Он воевал в обеих мировых войнах, оставил после себя множество разбитых сердец на трех континентах, а благодаря своим дотошно проведенным раскопкам римских мест произвел революцию в британской археологии. Тем не менее при его назначении многие от удивления подняли брови. Британская империя была явно на последнем издыхании. Почему же в таких условиях, спрашивали индийские националисты, к нам направляют уволенного на пенсию типа, похожего на полковника Блимпа [111] Так в Англии стали называть помпезных ретроградов, представителей высших военных чинов, после выхода в 1943 г. фильма «Жизнь и смерть полковника Блимпа». — Прим. перев. , которому больше подходит рыться в грязных римских остатках в Великобритании, чем в земле Будды?

Поэтому Уиллеру предстояло многое доказать, и, как только он высадился в Мумбай (который был известен британцам как Бомбей), он тут же отправился в археологическую поездку. Прибыв в Ченнай (колониальный Мадрас), жители которого изнемогали от зноя накануне приближающегося муссона, Уиллер обнаружил офис губернатора закрытым и решил убить время в местном музее. Позднее он написал в своих мемуарах: